Мозг и сознание - страница 3

Приводя примеры, отражающие вопиющие конфликты, характерные для окружающей его среды, — существование гетто, рост детской преступности и сложные проблемы образования, преобладание у людей эмоций тревоги или насилия, X. Дельгадо наивно полагает, что все это можно устранить путем изучения церебральных механизмов, определяющих «психическую структуру личности», и на этой основе разработать социальные мероприятия для устранения этих конфликтов между индивидуумом и обществом.

Однако и эта сторона книги X. Дельгадо, несомненно, заслуживает внимания, поскольку в ней раскрывается тот внутренний конфликт, который переживают многие ученые капиталистических стран, пытающиеся осознать свою роль в обществе и общественное значение своих исследований. Читателю будут понятны корни этого конфликта и причины беспомощности автора, когда он пытается наметить пути совершенствования цивилизации через развитие науки о мозге, игнорируя внутреннюю порочность социальных отношений в условиях капиталистического общества.

Не могут помочь в этом отношении и мысли X. Дельгадо, касающиеся задач воспитания. Достаточно ли знать «генетические факторы, элементы воспитания и интимные механизмы мозга, участвующие в различных поведенческих актах» (стр. 20), для того чтобы изменить поведение, уменьшив роль автоматических, инстинктивных реакции и увеличив роль сознания и ответственности за совершаемые поступки? Исходя из положения о том, что разум человека формируется в процессе развития ребенка, автор считает, что планомерное построение психических функций у детей и взрослых необходимо ориентировать на более глубокое .осознание элементов культуры и нейрофизиологических механизмов, участвующих в принятии решений (стр. 245). При этом снова упускается из виду, что система воспитания и формирования личности определяется в первую очередь социальными факторами.

Игнорирование социальных факторов сказывается и в утверждении X. Дельгадо, что современная цивилизация направлена «па усиление индустриальной мощи, а не на то, чтобы сделать человека более счастливым» (стр. 27), в то время как, по его мнению, главнейшая задача человека — развитие и совершенствование самого себя. Вряд ли кто-либо может сомневаться, что с увеличением власти человека над природой неизмеримо возрастают все создаваемые современной техникой блага, которые могут быть направлены на благополучие и счастье человека, на освобождение его от голода и болезней, на создание безграничных возможностей культурного развития и удовлетворения все возрастающих потребностей в широкой информации. Однако здесь снова встает вопрос о социальном строе, поскольку лишь он один определяет, как будут использоваться результаты научно-технического прогресса. Наивно думать, что только от «несоответствия между достигшей угрожающего развития техникой и несовершенным человеческим разумом» зависит существование экономических и идеологических конфликтов и «равновесие страха» в современном мире (стр. 23).

И, наконец, самое главное нельзя не отметить, что, материалистически решая основные вопросы соотношения материи и сознания, X. Дельгадо продолжает оставаться в кругу понятий и представлений буржуазных философских школ. Так, он указывает на то, что «бессильные примирить несходство своих воззрений и методов философия и естественные науки отделились друг от друга, расчленив на части то, что составляло их общий предмет изучения. При этом разум и душа остались за философами и 60гословамп, а вещество и плоть — за естествоиспытателями; что касается появившихся позднее психологов, то, не будучи ни теми, ни другими, они некоторое время занимались чем-то средним между духом и материей» (стр. 22). Между тем в философии диалектического материализма этот отрыв был преодолен и общая теория деятельности мозга успешно развивается именно с позиций диалектического материализма. Незнакомство X. Дельгадо с соответствующей литературой тем более досадно, что многие его высказывания о роли среды и социальных условий в развитии психической деятельности человека созвучны высказываниям основоположников марксистской философии. Так, К. Маркс писал о том, что «чувства общественного человека иные, чем у необщественного; только благодаря (предметно) объективно развернутому богатству человеческой сущности получается богатство субъективной человеческой чувственности, получается музыкальное ухо, глаз, умеющий понимать красоту формы, — словом, отчасти впервые порождаются, отчасти развиваются человеческие, способные наслаждаться чувства, чувства, которые утверждаются как человеческие существенные силы. Не только обычные пять чувств, но и так называемые духовные чувства, практические чувства (воля, любовь и т. д.), одним словом, человеческое чувство, человечность органов чувств, возникают только благодаря бытию их предмета; благодаря очеловеченной природе»