Мужчина без изъянов - страница 8

стр.

— Ну что прикажете с вами делать? Хорошо, я согласна. Вы пока пообщайтесь, а я попробую отпроситься.

— Не забудьте сказать, что именно я попросил вас отвезти мою дочь, — посоветовал Джулиан. — Это должно подействовать.

— Не сомневаюсь, — пробормотала Николь себе под нос, покидая палату.

Так кем же на самом деле является великий и ужасный мистер Киртон, размышляла молодая женщина, отыскивая главврача и договариваясь с ним. Странно, но, кажется, что пресса ничуть не преувеличивала, расхваливая его мыслимые и немыслимые достоинства. Джулиан действительно умен, весел, остроумен, добр…

А как любит дочь! Лучшего отца для своих детей и не пожелаешь.

Николь слегка сдвинула брови. И все же женское чутье подсказывало ей, что в действительности Джулиан не настолько счастлив, как хочет казаться. Конечно, она не должна совать свой чересчур любопытный нос в чужие дела. Как говорится, от любопытства кошка сдохла. Но когда страстно любимый супруг едва не отправляется на тот свет, а заботливая супруга не проявляет ни малейшего желания навестить горячо обожаемого мужа, поневоле задумаешься.

А тут еще миссис О'Донелл со своими нелепыми слухами… Жизнь доказывает, что нет дыма без огня. А сегодняшняя сцена, невольной свидетельницей которой она стала, только лишний раз подтверждает это. Чудная все же мать у Келли! Положим, миссис Киртон и впрямь органически не переносит больничного запаха. Но запрещать дочери видеть отца?

Странно, очень странно…

Однако пришло время возвращаться к мистеру и юной мисс Киртон. На время отбросив тревожные мысли, Николь изобразила на лице приветливую улыбку, постучалась и вошла в палату.

— А вот и вы! — радостно приветствовал ее Джулиан. Келли сидела на нем верхом и играла с завязками больничного халата. — Ну как, ваше всемогущее начальство смилостивилось и отпустило вас?

— Ваше имя сработало подобно заклинанию «сезам, откройся», — пошутила Николь. — Но мне подарили только сорок минут. Так что придется поторопиться.

— В таком случае не будем медлить. Келли уже пообещала никогда больше так не безобразничать и во всем слушаться маму. — Джулиан обратился к дочери:

— Ведь так, милая? Что ж, счастливого пути и, надеюсь, до скорой встречи! Не забудь передать привет маме.

— До свидания, папочка! — чмокнув отца в щеку, прощебетала Келли, с готовностью хватаясь за протянутую Николь руку.

— Мисс Лейтон! — внезапно окликнул ее Джулиан, когда молодая женщина уже переступила порог палаты.

Оставив Келли за дверью, Николь вернулась обратно.

— Что?

— Мисс Лейтон, пожалуйста, когда отвезете Келли домой, зайдите ко мне. Нам надо поговорить.

Сердце Николь отчаянно забилось. Он же женат, дурочка, строго напомнила она себе, из последних сил пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица.

— Если вы о том, что мне нечаянно довелось услышать, то можете быть спокойны. Я не побегу к журналистам. Все, что сказано здесь, никогда не выйдет за пределы палаты.

— У меня нет причин сомневаться в вашей деликатности. Но дело не только в этом.

Николь почувствовала, как екнуло сердце.

Непослушными от волнения губами она с трудом произнесла:

— Так в чем же?

Однако в ответ Джулиан загадочно улыбнулся.

— Приходите — узнаете.

Теряясь в догадках, Николь вышла из палаты и, захватив по дороге пальто, спустилась на улицу и принялась ловить такси. Келли вела себя тихо, как мышка, старательно присматриваясь к малознакомой женщине.

— А ты милая, — наконец произнесла девочка, когда они, наконец, уселись в долгожданное такси, и Николь назвала адрес водителю. — Но моя мама красивее.

Перехватив ухмылку шофера, Николь бросила на него испепеляющий взгляд. Затем, повернувшись к Келли, сладко пропела:

— Так и должно быть, милая. Мама всегда должна быть красивее всех.

Неожиданно Келли погрустнела.

— Правда? А почему тогда она не может быть добрее всех?

Николь внутренне напряглась. А может, не стоит лезть не в свое дело? Но все же спросила:

— Что ты имеешь в виду, милая?

— Моя мама так редко хвалит меня, — печально ответила девочка. — А еще не любит брать на руки и целовать, как ты. А вдруг она меня вообще не любит?