Мы серые ангелы - страница 17

Потом люди сидели ещё за столом, веселились, всё время звучало слово ПОБЕДА! Светланка опять пробиралась через ноги к своему папе. Он брал её к себе на колени, и она игралась с блестящими железками или просто прижималась к нему. Опять выходили на улицу, танцевали, папа опять бросал Светланку вверх, но теперь она уже ничего не боялась, она веселилась вместе со всеми, ведь была ПОБЕДА, а это значит, что папа вернулся навсегда. Люди опять сели за стол, уже начинало темнеть, и Светланка пошла спать.

Светланка проснулась от грохота. Сев на своей кроватке, она увидела, что мама сидит на полу в окружении кастрюль и держится за щёку. Рядом стоял папа, очень злой, со сжатыми кулаками.

— Ну ты и сука, Глашка, — сказал папа.

— Да сука, сука, я же не спорю, но ведь, Стёпушка, я тебе сама всё рассказала, и это один раз было, — говорила мама и плакала.

Светланка ничего не понимала, поэтому просто сидела в своей кроватке.

— От тебя целый год весточки не было, а бригадир, как бык-обходник, всех баб в смущение вводил, можно подумать, у тебя там за четыре года ничего не было, — продолжала говорить мама.

— Ладно, — сразу осёкся Степан, — хоть не в доме?

— Да нет, Стёпушка, там, на ферме, прилип, зараза, поймал, когда мне шибко плохо было, — сразу затараторила мама.

— У тебя есть там ещё? — спросил Степан, устало садясь за стол.

— Да есть, есть, Стёпушка, — сразу вскочила и засуетилась мама.

Она быстро достала бутылку, принесла тарелку с капустой и налила целый стакан мутной жидкости. Папа выпил этот стакан, потом закусил капустой и увидел Светланку. Со словами: «А кто это тут у нас не спит, а?» подошёл и сел к ней на кроватку. Он теперь был в светлой рубахе без этих блестящих штучек. Светланка приподнялась, обняла папу за шею и прошептала ему в ухо: «Папа, я тебя очень люблю, но пусть мама больше никогда не плачет, хорошо?» — поцеловала в колючие усы и легла обратно на подушку. «Хорошо, хорошо, дочка, обещаю, ну всё, спи», — и опять щекотно её поцеловал.

Задёрнув занавеску, Степан вернулся к столу. Глаша сидела и тихо плакала. Степан налил себе ещё стакан самогона, крякнув, опрокинул его, закусил квашеной капустой.

— Завтра пойду этому свиноте ноги повыдёргиваю, — зло сказал он.

— Ой, не трогай ты его, — опять затараторила мама, — его уже муж Малёнкиной отметелил, он раньше тебя вернулся, там столько шуму было, из района приезжали, Малёнкина забрали, три недели просидел.

Степан уже захмелел и с улыбкой слушал жену. В голове стояло одно слово ПОБЕДА, он вернулся живой, здоровый к жене и дочке, а остальное всё мелочи, всё перемелется.

— А давай сына ещё сделаем, — обнял он жену.

— Да сделаем, сделаем, Стёпушка, только не сегодня, — заулыбалась Глаша, — с тебя сегодня какой уже работник, — и засмеялась.

— Да я ещё смогу, — заупрямился Степан, но сам встать из-за стола уже не смог.

— Давай, пошли спать, — Глаша подхватила мужа и потащила к кровати.

— Да я все четыре года на передовой, и два лёгких ранения всего, — бормотал Степан.

Глаша дотащила мужа до постели, и тот сразу уснул. Она счастливая прилегла рядом. Слёзы сами текли, она их даже не вытирала, только шептала: «Вернулся, вернулся, слава Богу, спасибо тебе, Господи, это я грешница, но я отмолю, не сомневайся, я ему ещё ребят нарожаю, сколько захочет…» Незаметно для себя Глаша уснула на груди у мужа, крепко, очень крепко обняв его.

Светланка лежала в своей кроватке и думала: «Какие странные эти взрослые, то смеются, то плачут, и всё в один день». Потом вспомнила, как сама бежала к речке, смеялась, споткнулась, упала, разбила коленку, было очень больно, и она заплакала. Получается, это не люди странные, это жизнь такая странная. С этими мыслями Светланка и уснула.

100-летию «Атаки мертвецов» посвящается

Польша, крепость Осовец, 23 июля (5 августа) 1915 года.

— Господин подпоручик, там пополнение прибыло, пять человек, смотреть будете? — старший унтер-офицер Богатырёв вытянулся перед молоденьким подпоручиком Котлинским, командиром 13-й роты Землянского полка.

— Ну, давай, Богатырёв, показывай своих богатырей, — улыбнулся подпоручик своей невольной шутке.