Мятежный корабль - страница 16

После танцев ареои нередко срывали с присутствовавших женщин одежду и забирали ее себе. Так как все они были богатыми людьми, то этот грабеж, очевидно, представлял пережиток какого-то древнего обряда или обычая.

Дорога, по которой Блай и Тина должны были итти, чтобы попасть к жилищу главы ареоев, извивалась вдоль реки. Блай уже неоднократно ходил здесь раньше. Но на этот раз, повидимому, для большей торжественности, они сели в пирогу и поплыли вверх по течению.

Через некоторое время они пристали к берегу. На траве лежало множество плодов хлебного дерева, несколько поросят, уж зарезанных и украшенных как полагается красными перьями, и несколько кусков ткани. В сорока шагах от этого места сидел мужчина. Блаю объяснили, что это один из самых важных и самых уважаемых ареоев.

Блаю вручили кусок ткани, а пять островитян взяли поросенка и четыре корзины, полные хлебных плодов. Все они вместе с Тиной двинулись к ареою и положили свои приношения к его ногам. При этом Блай произнес несколько фраз, которые ему подсказывал Тина, впрочем, так неотчетливо, что он почти ничего не мог расслышать и часто путался; произношение также не отличалось достаточной правильностью, и потому его довольно нескладная речь вызвала смех у окружающих.

Затем Блай подошел с дарами и к другому почтенному ареою, находившемуся поблизости.

Ареои ни слова не ответили на речь Блая, продолжая сидеть с очень важным видом и принимая все приношения как нечто должное, а вовсе не как подарок. Так как Тина знал, что у Блая есть дети, он предложил ему сделать от их имени еще одно приношение первому ареою.

Блай исполнил и это, хотя совершенно не понимал, какое отношение могла иметь такая церемония к его детям; он даже удивился предположению, что дар, принесенный людям, уничтожающим по обычаю своей касты первенцев, может пойти на благо чьим-либо детям.

Блай не раз беседовал с таитянами и расспрашивал их, чем вызывается обычай, предписывающий ареоям убивать первых четырех родившихся у них детей. И неизменно он получал один и тот же ответ:

— Уоррау, уоррау ноти май дидди, уоррау уоррау ти-тата, — что означало: у нас слишком много детей, слишком много людей.

С другой стороны, таитяне, очевидно, не боялись чрезмерного увеличения числа людей низшего сословия, так как этот варварский обычай соблюдался только аристократами-ареоями.

Тина, Поино и еще несколько вождей почти все время проводили с Блаем и ежедневно посещали корабль; не было такого случая, чтобы Блай садился за обед без гостей, причем Тина попрежнему не ел сам, а его кормили.

Как-то Блай показал королю те приготовления, которые делались на «Баунти» для погрузки хлебных деревьев. Тина еще раз выразил удовольствие по поводу того, что его подарок будет доставлен английскому королю, и заодно выразил надежду со следующим кораблем получить большие топоры, пилы, всякого рода ткани, шляпы, кресла с высокими спинками, кровати, различное оружие с боевыми припасами и еще несколько десятков предметов, названия которых пришли ему в эту минуту в голову.

С начала ноября наступило дождливое время года с грозами и переменными ветрами. 5 ноября экипаж «Баунти» приступил к сбору хлебных деревьев. Таитяне усердно помогали матросам выкапывать их с корнями. К этому времени островитяне успели привыкнуть к белым, их любопытство было уже удовлетворено; жители более отдаленных областей вернулись по домам.

У судового цирюльника случайно оказалась гипсовая женская головка, очень неплохо сделанная. По приказанию Блая, которому пришла фантазия подшутить над островитянами, он смастерил ей изящную прическу, а с помощью палки и куска материи пристроил туловище. Среди таитян распространился слух, что на борту «Баунти» имеется женщина-англичанка. Куклу вынесли и поставили на корме корабля. Таитяне пришли в неописуемый восторг и стали громкими радостными криками приветствовать женщину из Британии. Они ни минуты не сомневались в том, что это была действительно живая англичанка. Какая-то старуха даже явилась на корабль с куском ткани и плодами хлебного дерева и положила их у ног куклы, которую почему-то сочла за жену Блая.