Мысли для облаков - страница 12

— Братьям и сестре несладко жилось без родителей, — затараторила девочка, — Чужие взрослые сразу разлучили детей. Братьев отправили в кадетский корпус, чтобы сделать из них солдат. А девочку поселили в доме сирот «Алая роза».

Стоило Огоньку произнести эти слова, как дым принял очертания двух мальчиков. Один из них был высоким и стройным.

Второй — коренастым крепышом. Мальчики шагали с ружьями наперевес, старательно оттягивая носки. А потом дым превратился в маленькую девочку, сидевшую на кровати.

Она обнимала колени и была похожа на прозрачную ледяную фигурку.

— Сестра очень тосковала по братьям. Она не могла есть и спать. И братья очень переживали за сестру. К тому же им почти не разрешали видеться. Тогда братья сбежали из кадетского корпуса, под покровом ночи пробрались в «Алую розу» и увели сестру.

И снова дым услужливо превратил слова Огонька в облачные картинки.

Он показал, как мальчики перелезают через высокий забор, как забрасывают в окно второго этажа верёвочную лестницу и помогают девочке спуститься вниз.

— Они скитались по подвалам и чердакам, голодали и мёрзли.

Но зато были вместе, — продолжала Огонёк. — Каждый день мальчики уходили в город, чтобы заработать на еду. А девочка терпеливо сидела в убежище. Ведь им нельзя было показываться втроём — по всему городу были расклеены фотографии пропавших детей.

Дым, вылетевший из трубы, принял очертания двух мальчиков, которые несли облачную корзину, Им приходилось нелегко — корзина была доверху наполнена овощами, фруктами и рыбой. Следом за ребятами из трубы вылетела девочка, сидевшая на ящике. А Огонёк не умолкала:

— Как-то раз дети поселились в подвале дома, из окна которого был хорошо виден завод мороженщиков. Из его труб постоянно вылетал пар. Девочка любила угадывать в нём силуэты зверей и людей. Но вот однажды из заводской трубы вылетел не пар, а огромная белогривая лошадь. Она заглянула девочке в сердце, увидела её печаль и пообещала, что полетит и разыщет её родителей, где бы те ни были…

На мгновение дым перестал вылетать. Огонёк до боли закусила губу — неужели последняя часть так и останется словами? Но вот из трубы снова полетел дым и… Ничего не произошло. Превращений больше не было.

— Как же так, — в недоумении пробормотала девочка и вдруг догадалась: — Ну конечно! Ведь я сказала, что лошадка вылетит из заводской трубы! Значит, надо подождать, когда Пышусы начнут делать мороженое…

И она принялась терпеливо ждать появления лошади. Огонёк смотрела в окно до тех пор, пока небо не окрасилось в розовый цвет заката. Смотрела и незаметно уснула на ящике, положив руки под голову.

Дорога от завода облаков к городу шла по извилистому горному серпантину. Но Орли бежал вниз по узким тропкам, срезая долгие повороты. Под лапами у него предательски скользила грязь, которая ещё недавно была снегом. Камни, что выглядели твёрдыми, рассыпались в крошку. Зато ворот Тэфа пёс достиг в рекордно короткий срок, изрядно запачкав свою белоснежную шерсть.

— Сегодня пятница, а по пятницам в городе ярмарка, — отдышавшись, сообщил комондор пухлику. — Там всегда куча людей. Наверняка мы сумеем отыскать среди них мечтателя. Слезай со спины..

По дороге друзья решили, что на входе в Тэф Орли возьмёт Летако за воротник. Чтобы всё выглядело так, будто верный пёс несёт игрушку маленькому хозяину, А Летако тем временем станет искать мечтателя, Пухлик спрыгнул на каменную мостовую и бережно вытащил из нагрудного кармана стеклянную капсулу, обвязанную сиреневыми нитками. Медальон — самая дорогая вещь для каждого человечка! Летако покачал его на ладошке, едва ощущая вес — двадцать один грамм, ни больше, ни меньше. Внутри, за стеклом, переливалась частичка серебристого облака.

Вообще-то пухлики никогда не доставали свои медальоны. Во-первых, это было запрещено. А во-вторых, карманы специально зашивали самыми суровыми нитками. И вот почему: стоило человечку потерять медальон, как он засыпал крепким сном. Но с Летако всё вышло иначе… Когда Матуче вложила медальон в кармашек тринадцатого пухлика, он сразу ожил, хотя обычно это происходило не раньше, чем через час. Госпожа Пышус попросту не успела зашить медальон. Не могла же она колоть иголкой живого мастера!