Мю Цефея. Дикий домашний зверь - страница 43

Айгюль открыла дверь в дом и осторожно вошла внутрь. В ее походке было что-то мягкое, кошачье. Она двигалась так, будто не чувствовала страха или усталости. Это придало Захару уверенности. В конце концов, в этот раз нелюдь на его стороне. На втором этаже слышалась ругань.

Обойдя девушку, он достал пистолет и стал начал подниматься первым. Он рассчитывал добраться до спальни Пасечника незамеченным, но, как только нога коснулась третьей ступеньки, включился встроенный в стену свет. Сработал датчик движения.

Захар замер, речь на втором этаже стихла. У них оставалось всего несколько секунд, прежде чем хозяин встретит их наверху наперевес с ружьем. Собравшись с духом, Захар бросился вперед. Он успел подняться как раз в тот момент, когда Пасечник, огромный жирный мужик в семейных трусах, вышел в холл.

Следователь успел наставить на него пистолет и крикнуть: «Стоять!»

Но это не возымело никакого эффекта. Пасечник оказался на всю голову отмороженным и, вместо того чтобы бросить ружье, вскинул его и выпустил в Захара две пули.

Захар прыгнул в сторону, ища укрытия за огромной гипсовой вазой. Пасечник выстрелил снова, и она разлетелась вдребезги.

— Беги! — крикнул он, но Айгюль было не остановить. Используя когти как оружие, она кинулась на Пасечника. Бандит замешкался, не зная, в кого из них стрелять.

Воспользовавшись этим, девушка запрыгнула на него и крепко схватилась за ружье. Пасечник выстрелил, но пуля угодила в стену. Тогда мужчина обернулся к Захару, держа рычащую Айгюль как живой щит. Девушка пыталась вырвать из его рук оружие, но Пасечник был намного сильнее хрупкой тушкменки. Никакой сверхъестественной силы, присущей оборотням, у нее не оказалось. Резко дернув Айгюль на себя, Пасечник ударил ее головой в лицо, и она, ослабив хватку, упала.

Ловко кувыркнувшись, девушка снова оказалась на ногах и зашипела. Балаклава скрывала ее черты, но блеск карих глаз наводил ужас и на Захара, и на Пасечника.

— Убью! Не подходи! — рыкнул он, целясь то в одного, то в другого.

Айгюль сделала резкий выпад в его сторону. От неожиданности Пасечник выстрелил. Девушка схватилась за живот и согнулась пополам.

— Стоять, я сказал! — рыкнул мужчина.

Захар был в оцепенении, все происходящее напоминало дурной сон. Он не знал, что делать. Не решался опустить пистолет, не решался выстрелить.

В тишине послышался хрипловатый смех Айгюль. Девушка медленно выпрямилась и сказала Захару:

— У него больше нет патронов.

Пасечник вздрогнул и несколько раз нажал на спусковой крючок, но ружье лишь щелкало. Захар пришел в себя и поднял пистолет, уверенно целясь в лысую голову бандита.

Айгюль ловко достала из сумки строительный скотч и обмотала им запястья Пасечника. Захар затолкал мужчину в спальню. Усадил на кровать.

— План такой: мы мирно беседуем, ты делаешь то, что я скажу, а потом мы уходим, и ты нас больше не увидишь.

Захар старался говорить как можно тверже, но голос от напряжения слегка подрагивал.

— Что вам надо? — спросил Пасечник.

— Отпусти мигрантов, и разойдемся. Хорошо?

Пасечник смерил их взглядом и расхохотался.

— Я тебя так, из любопытства спрашивал, — сказал он. Жирное тело, покрытое татуировками, тряслось от смеха. Он колыхался весь, будто состоял из свиного холодца. Он даже пах так же.

— Я тебе башку продырявлю!

— Думаешь запугать меня фразочками из боевиков, мент?

От неожиданности Захар вздрогнул, чем вызвал еще один приступ хохота.

— Мало тебе информаторы рассказали обо мне, да? Можешь угрожать, можешь пытать, ничего я тебе не скажу. Ни словечка. А через десять минут мои ребятки зайдут в дом, и вы отсюда выйдете по частям в черных мешках.

— Ты же оборотень! Сделай что-нибудь! Превратись в зверя, загипнотизируй его.

Айгюль развела руками.

— Не могу. Я этого не умею. У меня только сердце куницы, а все остальное как у человека.

Захар грязно выругался и стукнул ногой о спинку кровати. Послышался тихий вскрик. Айгюль нагнулась и ловко вытащила из-под кровати Милену.

— Женщине будешь угрожать, да? Робин Гуд хренов.

На лице Пасечника не было ни тени сочувствия. Он улыбался, откровенно наслаждаясь зрелищем, будто он видел лицо Захара через балаклаву.