На берегах Гудзона - страница 17
Грэйс кивнула.
— Ваш муж был ревнив? — спросил Гарвей Уорд.
Грэйс тихо ответила:
— Да, в начале нашего супружества он был очень ревнив.
— Он отказывался дать вам развод, не правда ли?
— Да, но это не столько из ревности, сколько… по другим причинам.
— Не можете ли вы сказать, был г. Мэтерс в Нью- Йорке в тот день, когда Джон был убит?
— Этого я не знаю.
— Если его имя — Раймонд Мэтерс, и он актер, то 30 апреля он находился в Нью-Йорке, — сказал разносчик.
— Откуда вы знаете? — спросил Гарвей Уорд.
— Сын моей соседки по квартире занимается расклейкой объявлений; этот парень питает настоящую страсть к театральным афишам и собирает их целую коллекцию. 30 апреля он принес домой афишу какого-то театра на Бродвее, и на этой афише значилось имя Раймонда Мэтерса.
— Вы в этом уверены?
— Да, я даже сказал тогда своей Мириам: смотри, это то же самое имя, что носит невеста г. Роулея, которая хочет писать с меня портрет.
— Не припомните ли вы название пьесы?
Старый разносчик задумался. Грэйс в лихорадочном волнении наблюдала за ним. Сердце ее сильно билось, руки стали холодны как лед. Как бы это было ужасно, если бы Гарвей Уорд оказался прав! Тогда ведь она сама была невольной причиной преступления.
— Название пьесы я не могу вспомнить, — произнес, наконец, Самуил Каценштейн. — Но, кажется, это была оперетта.
Гарвей Уорд подумал.
— Я справлюсь по телефону в редакции какой- нибудь театральной газеты, — сказал он, — там наверное знают. У вас ведь есть телефон в квартире, г-жа Мэтерс?
— Да, в спальне.
Она позвонила и приказала служителю проводить Уорда к телефону.
— Не забудьте спросить, в котором часу окончился спектакль, — крикнул ему вслед старый разносчик.
Гарвей Уорд вернулся с ответом, что Раймонд Мэтерс действительно выступал 30 апреля в качестве гастролера в одном театре на Бродвее;’, он играл во второй одноактной пьесе, которая начиналась в девять часов, представление окончилось к десяти часам. Жил он в гостинице «Ричмонд».
— Вы мне говорили, г-жа Мэтерс, что вечер 30 апреля вы провели с Джоном в его квартире. Возможно, что Мэтерс видел, как вы вошли в дом, и, зная, что там живет Роулей…
— Не говорите, — умоляюще произнесла Грэйс. — Одна мысль об этом приводит меня в содрогание!
— И все-таки мы должны смотреть действительности прямо в глаза. Считаете ли вы, чтобы Мэтерс в минуту внезапной вспышки ревности был способен на такой поступок?
— Раймонд Мэтерс совершенно несдержанный человек, весь во власти своих страстей, — и можно полагать, что он…
Она замолчала, содрогнувшись всем телом.
— Г. Каценштейн, пойдите, пожалуйста, к телефону и позвоните в «Отель Ричмонд»; спросите, когда г. Мэтерс уехал из Нью-Йорка.
Разносчик вышел. Гарвей Уорд подошел к молодой женщине, в изнеможении откинувшейся на спинку кресла.
— Мне очень больно, г-жа Мэтерс, что я вынужден причинять вам столько мучений. Но ведь вы знаете, что я это делаю исключительно ради Джона. Простите меня.
Она протянула ему свою маленькую руку.
— Я знаю, что вы были лучшим другом Джона.
— И я желал бы, чтобы вы тоже смотрели на меня как на друга и разрешили мне помочь вам.
Самуил Каценштейн вернулся и сообщил:
— Г. Мэтерс действительно жил в «Отеле Ричмонд». Вечером 30 апреля, около половины двенадцатого он вернулся к себе в номер, за несколько минут до отхода омнибуса из отеля на вокзал. Он тотчас же расплатился и в 12 часов 9 минут уехал в Сан-Франциско.
— В девять часов он играл, — сказал Гарвей, — следовательно, в восемь он мог вас видеть, когда вы входили в квартиру Роулея. В десять часов спектакль окончился, а домой он вернулся около половины двенадцатого. Таким образом, он имел достаточно времени в своем распоряжении… Очень жаль, г-жа Мэтерс, что вы не можете припомнить, в котором часу вы ушли от Джона в тот вечер.
— Да, я часто думала об этом. Но когда меня одолевают мои мучительные головные боли, из памяти моей все исчезает. Полагаю все-таки, что я могла уйти между половиной одиннадцатого и без четверти одиннадцать, как я это большей частью делала, когда бывала вечером у Джона.
— В таком случае вы должны были видеть Бен- Товера, который, по собственному его показанию, около без четверти одиннадцать стоял перед домом.