На берегах полноводной Сивини - страница 4

«Может, мне самому выйти?»

Откуда такая нерешительность? Ведь это же родной отец.

«Ну они с мамой поссорились. В первый раз, что ли? Но мы уезжаем из города насовсем и… одни».

За эти четыре суматошных дня Антон не однажды мысленно перебирал последний год жизни в доме, стараясь понять, почему же все-таки родители расходятся. Вспоминались бесконечные отлучки отца. Частенько мама чуть не до утра ждала его, звонила по телефону всем знакомым, на завод, разыскивала, боясь, не стряслось ли чего? Нередко отец появлялся нетрезвым, отвечал ей грубо, заваливался спать на диван одетый, прямо в ботинках. Затем опять исчезал на два-три дня.

«Да. Это все папа наделал». И Антон так и не вышел в большую комнату.

Стукнула входная дверь. Кто там? Мама пришла? Нет.

Стало совсем тихо. Все-таки надо выйти и поговорить с отцом. Надо.

Когда Антон выглянул в большую комнату, там никого не было. На вешалке не оказалось ни кепки, ни плаща отца.

И тут в окно он увидел, как по тротуару быстро удалялась знакомая широкая фигура.

«Ушел. Ушел. И… ничего не сказал. Не захотел даже повидать!»

Это было непонятно и больно. В горле что-то заскребло, глаза словно бы набухли. Антон сгорбился и бессильно опустился на кровать. Слышал, как бабушка, хлопоча в коридоре, бормотала:

— Совесть проснулась? Не похоже. Испужался своей кровинке в глаза глянуть. Эх, не жалеют нынче родители детей!

… На другой день грузовая машина доставила двух женщин и молодого Кичапина в село Лашму на Сивини за сто с лишним километров от родного города.

Сквозь открытую форточку в комнату врывались странные, непривычные звуки: протяжное мычание коров, свист, громкое щелканье кнута, похожее на выстрелы. Антон вскочил с постели, моргая глазами, подбежал к окну. И тотчас за спиной раздался негромкий голос бабушки:

— Спи, спи. Это пастухи выгоняют стадо. Еще рано вставать. Спи.

Легкий туман окутал село, молодую травку покрывала матовая роса. По широкой улице неторопливо брели коровы, двое пастухов — бородатый мужчина в резиновых сапогах и паренек в старом ватнике — погоняли их, горласто покрикивая. Под самым окном, на кусту сирени, обсыпанном набухшими почками, прыгали, щебетали желтобрюхие птички. Воздух в форточку вливался свежий, резкий, за избами в луговине туман сгустился и голубел, будто вода.

«Хорошо-то как», — подумал Антон.

Спать ему совсем расхотелось. Он заметил, что бабушка, словно бы помолодевшая здесь, в селе, проворно разбирает вещи из развязанных узлов, чемоданов.

«Вот она какая, Лашма!»

— Мама где?

— Опомнился! Чай, на работе.

— Так рано? Солнышко еще не встало.

— Э, милок, в селе чуть свет поднимаются. Тут свой будильник: петух. Зато с петухами и спать ложатся. У мамы твоей знаешь сколько коровок? Не перечесть. Всех их напоить, накормить надобно, проследить, чтобы почистили. Ложись, ложись.

Однако Антон уже натянул штаны, рубашку и деятельно стал помогать бабушке развешивать костюмы в шкаф, укладывать в комод белье.

С интересом обошел всю квартиру. Приехали вчера поздно, усталые с дороги, скорее завалились спать, и осмотреться как следует он не успел.

Квартира ему понравилась. В домике было четыре комнаты, одну из них, небольшую, отвели Антону. Это здорово! Не то что в Саранске. В селе живут просторнее. У него стоял письменный столик, ореховая, крытая лаком этажерка для книг. Антон тут же разместил на ней свою любимую «Библиотеку приключений». Нашел уголок и для обоих ящиков — с ракетами и инструментом, какими обычно пользовались на занятиях в городском Доме пионеров.

Сунув руки в карманы, еще раз прошелся по дому, мурлыкая под нос песенку. Положительно дом ему очень нравился. Он был новый, от стен пахло сосновой смолой, пол блестел масляной краской. Правда, нет ванной, из крана не бежит горячая вода, зато есть телефон. За стеной — мамина комната, самая большая, а возле кухни — бабушкин закуток, светлый, с окном во двор.

Антону захотелось поскорее осмотреть садик, улицу, и он вышел за порог, спустился с крыльца.

Вдоль порядка крепких, усадистых домов тянулись толстые ветлы, их размашистые ветви закрывали половину улицы. Под деревьями в конец села бежала проторенная дорожка. Антон решил узнать, куда она тянется. Он прошел домов семь-восемь и увидел, что улица оборвалась. Совсем недалеко от околицы пушились молоденькой зеленью такие же старые ветлы, сквозь них белели кудрявые березы, что-то вроде парка. Когда подошел к парку, увидел за частоколом высокое большое старое здание со множеством широких окон. Позади дома стояли комбайн, трактор, грузовой автомобиль. На просторном дворе возвышалась перекладина, к верхней ее балке вела длинная лестница, спускалась веревка. Рядом был врыт в землю турник. Спортивная площадка. И Антон понял, что перед ним школа.