На фарватерах Севастополя - страница 10

Но Иван Иванович полюбил эту работу. Он всегда мечтал об опасностях морской службы, о смелом подвиге на войне. Еще во время учебы в военно–морском училище он с благоговением читал высеченные золотыми буквами на мраморной доске имена героев–курсантов, потушивших горящие морские мины на Кронштадтском форту «Павел». Он знал о подвиге комендора эсминца «Гавриил» Богова, потопившего в 1919 году метким выстрелом подводную лодку интервентов.

Он и на торпедные катера пошел служить потому, что видел в стремительных атаках безудержно мчавшихся катеров огромное мужество и риск.

Штабные работники не раз просили Ивана Ивановича привезти с моря парашют от магнитной мины, да все не удавалось. А парашют устроен так: едва мина коснется воды, замок открывается, парашют, отделившись, уходит на дно, и мина тонет.

Однажды ранним утром, когда Иван Иванович ставил буйки и вешки на внешнем рейде и, уже закончив работу, собирался возвращаться в базу, катер вдруг потерял ход.

Старшина включил мотор, а катер ни с места, только дым пошел из моторного отсека, как будто кто–то ухватил за винт и не отпускает. Иван Иванович перегнулся за борт и увидел, что на винт что–то намоталось. Зацепили отпорным крюком, стали тащить, смотрят — из воды появляются стропы зеленого парашюта. Рулевой, бывалый моряк, финку в зубы — и за борт. Обрезал стропы и кусок парашюта, вытащили все это на катер, очистили винт и ушли в базу. А кусок парашюта, как трофей, всю воину хранился в каюте у начальника штаба.

Катер выходит на рейд. Штурманы секстаном определяют точку падения каждой магнитной мины и на это место сбрасывают вешку. Теперь кораблям известно, где лежат мины. Район ограждается буями и вехами, корабли будут следовать другим, обходным фарватером.

Но иногда мины падают и на фарватер, и в самой бухте. Тогда их надо, не мешкая, уничтожить.

На рассвете 22 июня, когда в воздухе еще слышен был гул уходящих вражеских самолетов, по приказанию контр–адмирала первыми вышли на траление деревянные катера–охотники с катерным тралом.

Десятки галсов сделали они в это утро в районе главной базы, но мин не обнаружили. Стало очевидно, что обыкновенные тралы эти мины не берут.

К вечеру первого дня войны произошло трагическое событие, которое помогло выяснить, что представляют собой сброшенные мины. Морской буксир «СП‑12» возвращался с тендровского рейда в Севастополь. «СП‑12» принимал участие в прошедших учениях и только сейчас имел возможность вернуться на базу. На траверзе бухты Карантинной, когда буксир шел по уже протраленной полосе и приближался к боновым воротам, раздался глухой и тяжелый подводный взрыв. Буксир был накрыт высоким всплеском воды и мгновенно затонул. Подошедшие к месту гибели «СП‑12» торпедные катера подобрали только пять человек, оказавшихся на плаву. Это были первые жертвы на море.

Стало ясно, что неизвестные мины лежат на дне и, главное, что взрываются они не от соприкосновения с кораблем, как обычные, а от действия его железной массы на расстоянии. Мины были магнитными. Как их тралить и уничтожать, мы не знали: магнитных тралов у нас не было, как не было и других средств борьбы с магнитными минами. В 1941 году у нас были подготовленные тральные соединения, подобно дивизионам новейших БТЩ, входившие в состав ОВРа. Однако немецкие магнитные мины оказались для нас новостью.

На имя командующего флотом, на имя командира нашего соединения от матросов и офицеров начали поступать письма с проектами и предложениями, как уничтожить магнитные мины, как обезопасить корабли.

Появилось решение: если железный корпус буксира «СП‑12» вызвал взрыв донной магнитной мины, то можно спровоцировать такой же взрыв корпусом железной баржи, а буксировать ее деревянным катером. Контр–адмирал доложил об этом Военному совету флота и получил разрешение изготовить трал своими силами и средствами. Из порта была приведена крепкая железная баржа, в нее набросали рельсов и прочего железного лома, и деревянный тральщик «Валерий Чкалов» с штурманом Сенкевичем на борту первый бесстрашно пошел по обставленному вешками минному полю.