На фарватерах Севастополя - страница 13

— Слушай. Дмитрий Андреевич, так это же замечательная идея! Можно пробить фарватер глубинными бомбами!

— Главное, надо посчитать, Иван Иванович, на какой скорости можно сбрасывать глубинные бомбы, чтобы катер не угробить, — сказал Глухов.

И Иван Иванович вместе с Глуховым принялись за подсчеты. Морякам–минерам давно было известно, что если мины поставить близко одна от другой, то взрыв одной мины вызовет детонацию другой.

— А начальство об этом знает, Дмитрий Андреевич? — нетерпеливо спросил Дзевялтовский, заканчивая расчеты.

— А как же, командир дивизиона Гайко — Белац сам видел взрыв и сейчас докладывает об этом контр–адмиралу!

В тот же день контр–адмирал Фадеев побывал у командующего флотом. Возвратившись, он вызвал начальника штаба Морозова и всех флагспециалистов и передал приказание командующего флотом немедленно приступить к уничтожению магнитных мин глубинными бомбами.

— На первый раз я думаю послать на катере Леута и механика Капкина, — сказал Фадеев. — Мало ли что может случиться с катером.

Капитан–лейтенант Леут был командиром дивизиона тральщиков, он отлично знал минное дело, был мужественным и решительным человеком, к тому же пользовался у Фадеева неограниченным доверием. Он был как бы правой рукой у командира ОВР и фактически с началом войны командовал обоими дивизионами тральщиков, то есть бригадой кораблей.

В это время в готовности находился катер–охотник № 0112 старшего лейтенанта Е. А. Коргуна, его и решили послать. На нем шел и командир 2‑го дивизиона катеров. Эти мужественные офицеры во главе с Леутом были первыми, кто вышел опробовать новый метод уничтожения мин глубинными бомбами. Но результатов в тот день они не добились.

На завтра был назначен другой катер № 011, где командиром звена был лейтенант Глухов. Катер тщательно готовился к выходу на бомбометание. После обеда здесь появился высокий и худой флагманский инженер–механик Самарин. Согнувшись, он с трудом втиснул свое длиннее туловище в моторный отсек. Тотчас сыграли аварийную тревогу: «Пробоина в кормовом и течь в моторном отсеках». Натренированная команда работала лихо и с «аварией» быстро справилась.

Инженера сменил флагманский минер Щепаченко: была проверена работа расчетов при бомбометании, дополнительно приняты глубинные бомбы.

Перед вечером на катер пришел комиссар дивизиона полковой комиссар Моисеев.

Каждый из молодых моряков в детство слышал, а позже и сам читал о легендарных матросах, охранявших в Смольном великого Ленина, о балтийских моряках, штурмовавших Зимний дворец, сражавшихся на фронтах гражданской войны. Каждый мечтал встретить такого человека.

Именно таким и был Петр Георгиевич Моисеев, старый коммунист Балтийского флота, начинавший службу еще в царское время и навсегда связавший свою жизнь с флотом. Прошлое старого до костей просоленного матроса, участвовавшего в подавлении мятежа на форту Красная Горка, создавало вокруг Моисеева романтический ореол.

На катере Моисеев побеседовал с коммунистами, а затем собрал всех матросов в носовом кубрике, рассказал им последнюю сводку.

— Враг продолжает наступать на сухопутном фронте, бросает в бой все новые силы, — говорил Моисеев. — Он поднял свою авиацию против Черноморского флота. Вы сами знаете, что фашистские самолеты каждый день налетают на Севастополь. Они набросали магнитных мин, чтобы помешать плавать кораблям Черноморского флота. Вашему катеру, как одному из лучших в соединении, приказано выйти на фарватер и уничтожить магнитные мины. Задача, как видите, новая, трудная и рискованная. Но я знаю, у вас на корабле нет трусов и паникеров. Вы должны помнить, что боец, презирающий смерть, всегда побеждает! Ни при каких обстоятельствах не теряйтесь и не падайте духом, и вы победите!

Моисеев поглядывал на открытый люк кубрика, возле которого столпились матросы с рядом стоящих катеров. Они пришли послушать комиссара, каждому хотелось узнать о тем, что происходит на фронте. Всем им нужно было живое ободряющее слово этого пожилого спокойного человека. К тому же у некоторых моряков, воспитанных на том, что война будет быстротечной, что мы разгромим противника на его же территории и так же энергично и решительно, как это было на Хасане и Халхин — Голе, — наши неудачи на сухопутном фронте вызывали недоумение.