На крыльях победы - страница 25
Нина Георгиевна медленно осмотрела меня с ног до головы и неопределенно пожала плечами.
— Ужасно! — вырвалось затем у нее. Но это был не возглас человека, попавшего в незнакомую трудную обстановку и растерявшегося от всего увиденного, не возглас сочувствия. В голосе ее прозвучало пренебрежение.
— Поживете — привыкнете, — сказал я с усмешкой и, чтобы как-то переменить разговор, добавил, что у меня разошелся шов на руке.
С женщиной произошло неожиданное превращение. Она приняла официальный вид и холодно сказала:
— Придете завтра, я вас осмотрю.
Я насмешливо поклонился:
— Не буду вас беспокоить, пойду сейчас в лазарет...
Да, первое знакомство с новым врачом оставило неприятное впечатление.
А на следующий день у нас с ней произошла новая встреча, которая показала, что и врач-то она неважный. Бывает, что человеку прощаешь многое, если он хороший специалист и умело, добросовестно выполняет свое дело. Здесь не было и этого.
Утром я проводил брата и Ремизова в боевой полет. Они полетели на разведку к Запорожью, еще занятому врагом. Когда самолеты скрылись, я увидел, что на холм, где располагался наш КП и радиостанция, быстро поднимается Валя. Лицо ее от быстрой ходьбы раскраснелось и похорошело еще больше. Она глубоко дышала. Весело поздоровавшись со мной, Валя как-то по-особенному доверчиво посмотрела на меня. Я догадался, что Саша рассказал ей о нашем разговоре во время отправки письма домой. Присев, Валя спросила:
— Куда пошла эта пара?
— В Запорожье, на фрицев посмотреть.
Лицо Вали сразу стало настороженным. Глаза наполнились тревогой. Девушка молча смотрела в сторону фронта, сразу как бы уйдя от меня. Она была сейчас вместе с Сашей в его полете. С благоговением я вспоминаю Валю и подобных ей девушек, которые делили с фронтовиками все трудности, вместе с ними без ропота и жалоб несли службу. И как было прекрасно, если между ними возникали светлые хорошие чувства! Мне хочется с гневом и презрением отмести все гадкие разговорчики, грязные намеки, которые иногда позволяли себе мещане и обыватели по адресу наших фронтовых подруг, наших настоящих друзей. Честь и слава им, прекрасным девушкам-солдатам!..
Наше молчание нарушил приход командира полка. Валя передала ему шифровку, которую принесла из штаба.
С КП мы ушли вместе. Заговорили о каких-то посторонних вещах, но вдруг Валя неожиданно остановилась и схватила меня за руку.
— Знаете, мне тяжело ждать. Я иногда даже плачу, пока Саша не вернется.
На глазах у нее выступили слезы. Я старался ее успокоить:
— Саша — хороший летчик. Не «рябчик». Все будет в порядке.
В этот момент я даже позавидовал брату: у него такой хороший друг, товарищ, любимая. Я прошел еще несколько шагов, и тут меня остановил женский голос:
— Одну минуточку, товарищ младший лейтенант.
Я обернулся. Ко мне подходила Нина Георгиевна. Вид у нее был по-прежнему официально холодный.
— Пойдемте, я посмотрю вашу руку.
Я отказался. Она настаивала и даже пригрозила, что будет жаловаться командиру полка. Что ж, я подчинился. Мы молча пришли в санчасть, необыкновенно чистую и светлую. Это была положительная черта нашего молодого врача — она была до педантизма чистоплотна. Стащив гимнастерку, я протянул ей руку. Она осмотрела ее довольно небрежно и казала равнодушным тоном:
— У вас все в порядке. Когда вам зашили ее: вчера, позавчера?
Я был ошеломлен: врач, который готовит диссертацию, не может отличить недельный шов от однодневного! Сначала у меня мелькнула мысль, что она шутит, но Нина Георгиевна была совершенно серьезна. Я объяснил, что шов семидневный, и ушел. Побродил по поселку. Над головой проносились самолеты, уходившие на боевые задания или на тренировки. Мимо проезжали машины; оглушительно треща моторами и поднимая клубы пыли, мчались мотоциклисты; шли люди. Все были заняты, озабочены, только один я ходил без дела, и это просто бесило. Я не знал, куда себя девать. Побывал в парашютной, затем направился в штаб, расположенный в доме на краю села. Шел медленно, ругая про себя техников, которые все еще возились с моим самолетом. Сейчас бы только летать и летать. Ведь какая хорошая погода стоит! Да и нога уже меньше болит. Просто удивительно, как быстро на фронте заживают раны. Молодость, сила, здоровье и жажда сражаться с врагом берут свое.