На Лиговке, у Обводного - страница 3

— Твоя арифметика простая, — согласился я. — Только вот все прошлые годы, пока здесь не было твоей бригады, у нас ничего не пропадало. Все шло тютелька в тютельку.

— Так у вас в колонне и Юрки-Солдата не было. И Гарька-Христосик недавно объявился. — Голубок разлил самогонку. — Вот так-то! — назидательно сказал он. — Чуть что — дорожники виноваты. А вы ангелы безгрешные? Давай пей, — Голубок чокнулся с моей чашкой.

Выпили, закусили, я посмотрел на нары, где в живописных позах лежали парни. Что-то они притихли и уж очень внимательно прислушивались к нашему разговору.

Я поблагодарил за угощенье и пошел к двери.

— Будь здоров, — пожелал мне Голубок. — Заходи.

Я вышел на дорогу, ожидая попутную машину. День был тихий, теплый, солнечный. Из избушки донесся взрыв невнятных возгласов, смех. Потом все стихло, и Голубок злым голосом долго что-то внушал своим подчиненным. Потом снова забренчала гитара, гитару перебил транзистор.

Все же Голубок испортил мне настроение. А что, если он прав? Кто его знает, этого Юрку? А уж про Христосика и говорить нечего. Пробу поставить негде.

Вечером в поселке встретил я нашего участкового милиционера Горбачева. Пожилой старший лейтенант, которому давно пора быть капитаном. В старой, выцветшей фуражке выглядел он устало. Знакомство у меня с ним было так себе. Не из прочных. Здравствуй и прощай. И на этот раз поздоровкались — и разошлись. И только разошлись — у меня мысль: а не посоветоваться ли мне с ним? Все-таки милиция, а она меня бережет. Остановился, смотрю ему вслед. Только о чем советоваться? Что я ему могу сказать? Про мешки с сахаром? Про Голубка? Про Юрку с Христосиком? Про Деда, который на перевале что-то видел? А что он там увидел? Если подумать — все сплошная пустышка. Только я хотел махнуть на все рукой и идти дальше, как старший лейтенант, точно почувствовал, что ему в спину смотрят, оглянулся.

— Чего тебе?

У него на загорелом лице красивые, пушистые усы пшеничного цвета.

Деваться мне некуда, и я в быстром темпе все ему и выложил. А он как шел, так и идет, даже не приостановился. Идет и равнодушно в землю смотрит.

— Ну и что? — спрашивает.

Да так, мол… В порядке информации.

— Ну что ж, — говорит, — спасибо за внимание. Будем иметь в виду. Голубок — птичка знакомая. Ему бы не Голубком зваться, а Коршуном. — Сунул мне на прощанье руку и пошел дальше.

На другой день на прииск тронулись рано. Было известно, что там утром взорвут «торфы». Взрывчатка, что мы возили целую неделю, уже заложена в шурфы и в несколько секунд раздробит вечную мерзлоту на огромном пространстве. Все живое население прииска кинется на полигон искать самородки. Спортивный азарт — найти кусок золота — был велик. Кому не лестно стать героем не только своего прииска, но и всего горнопромышленного комбината? Портрет на доске Почета, интервью с корреспондентом областной газеты.

Первыми вылетели из поселка Гарька-Христосик и Юрка-Солдат. Как бы не опоздать. Когда колонна добралась до прииска, там по рыхлому грунту уже бродили люди, точно грибы собирали — ковырялись палками, рылись в земле руками. Объявилась и первая героиня — повариха из столовой. Она, как говорят горняки, «подняла» довольно увесистый самородок. Его уже оформили в «золотой кассе» — очистили от породы, взвесили, заактировали. Героиня сидела на скамеечке у столовой, и ей было не до сегодняшнего меню. Она и сама сияла как самородок.

— Ой, тошнехонько! — причитала она. — Я ведь и идти-то не хотела. Думаю, как уйду? Девки без меня гречку переварят, в размазню пустят. А вот тут, — она похлопала белой рукой по высокой груди, — тук, тук, тук… Дескать, иди скорее, дура, иди! Побежала, глядь у самого края и лежит. Я его кочергой стук-стук, земля осыпалась… Батюшки мои! До сих пор в себя прийти не могу.

Тракторы уже поволокли на свежеподготовленное место промывочные приборы, электрики тянули кабель, слесари устанавливали насосы для подачи воды. «Золотая лихорадка» заканчивалась, и прииск входил в свою обычную трудовую колею. Колонна разгрузилась, и шоферы один за другим уезжали. Торопились на трассу, чтоб захватить в столовой что-нибудь на обед. Остались только две машины — Гарька-Христосик и Юрка-Солдат все еще рылись на полигоне.