На медленном огне - страница 18

Он рассеянно нахмурился, тем временем Купер подошел к Адаму и, положив лапу ему на колени, потребовал добавки пирога. — Значит, вам принадлежат здания, но не земли под ними. Но это не слишком-то солидная основа для делового предложения.

— Конечно. Поэтому оно должно быть изменено. Государство под давлением лобби арендаторов готово продать землю…

— На аукционе первого ноября, — завершил он фразу, поняв ее объяснения. — Но при чем здесь аукцион? Почему не предложить землю арендаторам по честной рыночной цене?

— Так сначала и предполагалось, когда мое дело разворачивалось. Но все застопорилось после появления закона, по которому все государственные земли должны выставляться на аукцион.

— Значит, — заметил он, покормив Купера и обдумав все сказанное, — вы можете вложить свое время и свои деньги в это место, а потом кто-нибудь возьмет и купит его.

Она пожала плечами, пытаясь казаться спокойной.

— Теоретически такое вполне возможно. Но поглядите вокруг, Дарски. Кто в здравом рассудке захочет купить это место?

— Вы правы, конечно, — ответил он, хмурясь по-прежнему.

— Поверьте мне. У меня есть причина, по которой я нахожусь здесь с самой весны, но не начинала ничего делать до сих пор. Государство оставило вопрос о владении здешним пансионатом открытым до конца августа — это был первый этап аукциона. Каждый, кто думал, что мог бы заинтересоваться здешними угодьями, приезжал, осматривал все и… качая головой, удалялся.

— Значит, на саму собственность аукцион уже не распространяется?

— Верно. Первого ноября «Тенистый уголок» в программе аукциона окажется лишь цифрой. Всякий, кто побывал здесь, сочтет за лучшее не иметь дела с таким запущенным хозяйством. Я окажусь единственным претендентом.

Купер нетерпеливо затявкал. Адам бросил ему еще один пирог.

— Меня беспокоит лишь одно.

— Только одно? — спросила она, копируя его саркастические интонации и убирая пирожки подальше, чтобы он не мог до них дотянуться.

— Мне кажется, вы слишком много надежд возлагаете на удачу. А что, если кто-либо из возможных претендентов окажется более дотошным и поймет истинную ценность здешних земель? Если они вступят с вами в состязание, что произойдет?

Оптимизм Джо уступил место задумчивости. Адам слишком ясно обозначил главную опасность. Не то, чтобы она об этом не догадывалась, но просто не хотела смотреть правде в глаза.

— Тогда мне придется продать здания покупателю по той цене, которую назначит государство. Но этого не случиться.

Это не может случиться, успокоила она сама себя. Тем не менее угроза нависла над ней и стала ощутима, а ее легкое настроение рассеялось. По его мрачному взгляду она поняла, что Дарски считает ее просто чокнутой. Что же, она, пожалуй, и на самом деле чокнутая, если могла хоть на секунду довериться ему, подумать, что он может хоть чем-то помочь ей здесь, в «Тенистом уголке».

Она быстро поднялась и сложила остатки еды в корзину.

— Однако наша работа не продвинется, если мы будем целыми днями рассиживать и болтать.

Дурочка, подумал Адам, наблюдая как она поднимается в гору к главному зданию, а вслед за ней плетется Купер. С таким же успехом могла бы возложить надежды на волну и ждать, чтобы та остановилась. Он был чертовски доволен, что задолго до первого ноября окажется далеко отсюда, и все, что произойдет с Джо Тейлор и «Тенистым уголком», не будет его касаться.

Он потер ладонью щеку и оглядел густой лес вокруг, окинул взглядом домики, которые начинали приобретать приличный вид, на озеро, которое было столь же переменчиво, как беспокойная любовница. Он подумал о женщине, которая просто погибнет, если все это потеряет.

Он мало спал этой ночью, все размышляя о Джо и ее упрямом нежелании взглянуть правде в глаза. И об этих волосах. Он лежал без сна и все пытался отогнать от себя ее образ, вспоминая о том, как он вытащил ее и тонущего селезня из озера.

Ее мокрая рубашка была почти прозрачной и плотно облепляла маленькие красивые груди, напрягшиеся, коричневые, как виноградины, соски. Ее маленькое личико было обрамлено мокрыми тяжелыми прядями янтарных волос — и личико это, несмотря на всю свою невинность, было лицом женщины.