На прорыв - страница 5
Движения стали плавные и отточенные, канистра привычно потеряла вес, совершенно не мешая передвижению. Знаю, что сейчас организм жрёт себя с утроенной скоростью, но не сделать пакость гадам просто не могу. Как говорится, “Надо, Вася, надо!”.
Пока мой “Ганомаг” тихонько ползёт по улице, а какой-то “оберст” (в званиях вермахта не разбираюсь, поэтому кратко обозвал командира “оберстом”) делает внушение камрадам-водителям и машины при этом стоят без присмотра, привычным движением пробиваю штык-ножом бензобак замыкающей машины, кидаю на него гранату, даже не дёргая запал, и, отвинтив пробку канистры, делаю бензиновую дорожку до следующей. Там история повторяется. И так – до самого начала колонны. Стук штык-ножа по металлу практически не слышен, поскольку рёв танковых двигателей, топот ног и гул голосов заглушают всё. Думаю, что даже на выстрел из пушки вряд ли кто обратит внимание. Поэтому за скрытность вообще не переживаю: камрады настолько заняты собой, что ничего вокруг не замечают.
Отбросив уже пустую канистру в сторону, чиркаю зажигалкой и, подпалив конец бензиновой дорожки, быстро рву когти в сторону уже несколько ушедшего вперёд "Ганомага". Прыжок – и я снова за рулём. Переключение передач – и "Ганомаг" бодро рвёт с места, догоняя ушедшую вперёд колонну.
В это время огонёк, разгораясь, очень быстро распространяется от первого до последнего грузовика с бензином. Пара минут, за которые я успеваю пристроится в хвост впереди идущей колонны – и пламя охватывает все машины. Обернувшись, вижу, как заметались фигурки цвета фельдграу на фоне весело полыхающего и всё сильнее разгорающегося пожара. Дотянувшись до пленника, выдёргиваю кляп у него изо рта, одновременно с этим ослабляя верёвки и рявкаю тому почти на ухо:
– А теперь ори во всё горло, гнида: “В сторону, прочь, сейчас всё взорвётся!” – Ну! – подтолкнул я слегка прифигевшего фрица.
И тот как заорёт благим матом:
- “Angst! Zur Seite! Jetzt wird alles explodieren!”[3]
И тут же снова:
– Partisanen! Partisanen! Jetzt wird alles explodieren! Rette dich selbst, wer kann![4]
Честное слово – даже громче сирены. Да ещё и с выдумкой: партизан для чего-то сюда приплёл. Чуть не оглох от этого ора. Но раздумывать было некогда и, врубив повышенную, тут же рванул вперёд, обгоняя идущую впереди колонну. Едва успел доехать до середины, как сзади ахнуло так, что “Ганомаг” взбрыкнул, словно норовистая лошадь, и понёсся врерёд даже без участия двигателя.
Естественно, такое веселье просто необходимо было усугубить и, удерживая одной рукой руль, ухватил из ящика сразу три гранаты-колотушки. Зажав их ногами, второй рукой бодренько открутил колпачки и на несколько секунд бросив управление транспортным средством “на самотёк”, рванул фарфоровый бублик запала первой гранаты. Отправив её в длительный полёт по дуге в конец колонны, тут же рванул второй. Сделав со второй и третьей гранатой то же, что и с первой, снова вцепился в руль и прибавил газу.
Пленный орал так, что перекричал даже грохот раздавшихся сзади взрывов. Все машины перед нами сыпанули в разные стороны, пытаясь выйти из зоны поражения, из-за чего пришлось вцепиться в руль и начать резко маневрировать, дабы избежать столкновения.
Двигатель “Ганомага” ревёт на повышенных оборотах, пленный офицер орёт, сзади взрывы, огонь. У меня вообще какой-то “сюр” в голове: от обилия впечатлений соображалка начинает потихоньку “сползать в красную зону”.
Тут какой-то умник из колонны умудряется приткнуть тентованный грузовик у обочины и бравые “зольдаты” воспринимают сие действие как команду к выброске. Поэтому к сумасшедшей какофонии ора, взрывов и огня тут же добавляются автоматные очереди и винтовочные выстрелы: какой-то неопытный фриц начал палить в белый свет как в копеечку, подняв градус паники просто до небес. Буквально через несколько секунд свист пуль и росчерки трассеров расчертили темноту ночи во всех направлениях. Испугавшись не только за собственную жизнь, но и за здоровье пленного немца, я усадил его на дно кузова бронетранспортёра, жестом приказав заткнуться.