На пути к посвящению. Тайная духовная традиция ануннаков - страница 23

которых я встречал на улицах Дамаска. Было очевидно, что перед нами особенный человек.

Мастер и незнакомец поприветствовали друг друга на арабском. Меня удивило, что Туарег не встал. Арабы — весьма вежливый и гостеприимный народ, и хозяин всегда спешит подняться при виде гостя. Мастер представил меня, после чего мы уселись за низкий столик напротив Туарега. Тот предложил нам кофе, и почти сразу же в комнату вошел с подносом в руках один из работников магазина. Он разлил кофе по трем маленьким чашкам. Мастер и хозяин пили свой напиток без сахара, но мне кофе по-турецки показался очень горьким, поэтому я предпочел хорошенько подсластить его. Как только я допил, Туарег попросил передать ему мою чашку. Он встряхнул ее несколько раз, позволив кофейной гуще растечься по стенкам, после чего с улыбкой произнес:

— Я собираюсь прочесть твое будущее.

С необычайной точностью поведал он мне о моем прошлом и о том, чем я был занят в настоящее время, после чего сделал несколько предсказаний насчет будущего. Закончив, он поставил мою чашку на стол. Меня разбирало любопытство: что было в ней такого, что позволило ему так подробно рассказать обо мне? Я встал, чтобы взять ее, однако Туарег произнес:

— Не нужно тянуться за чашкой. Она сама придет к тебе, если пожелаешь, ведь ты такой хороший мальчуган.

— Он и правда хороший мальчик, — добавил Мастер, наполнив мое сердце гордостью.

Но прежде, чем я успел поблагодарить его, чашка поднялась в воздух, а затем опустилась мне на колени. Я взглянул на Туарега в немом изумлении.

— Мы называем это Тай Аль-Ард, — пояснил тот. — Что значит «Сложение Земли».

Это название я слышал впервые, а потому промолчал.

— Можешь взять свою чашку, — продолжил Туарег. — Что ты хотел с ней сделать?

— Я просто хотел посмотреть, что вы там увидели такого, когда рассказывали мне о моем прошлом и будущем, — пояснил я и с любопытством заглянул внутрь. Но там не было ничего, кроме кофейной гущи и слипшейся сахарной массы.

— Здесь только остатки кофе! — трудно передать, как я был разочарован.

— Взгляни еще раз, — посоветовал Туарег.

Я взглянул. Чашка вдруг стала очень тяжелой, и мне пришлось поставить ее на колени. Кофейная гуща в ней начала двигаться и сгибаться, как какое-то живое существо. Зрелище буквально зачаровало меня, но вот только что оно значило?

— А можно взять ее домой и показать маме? — спросил я.

Чашка вновь поднялась в воздух и вернулась на стол. Очевидно, она не желала идти вместе со мной.

— Это твой первый урок, — произнес Мастер.

Я понятия не имел, что он имеет в виду. Тут эти двое заговорили на языке, которого я раньше никогда не слышал. Затем Мастер поднялся и сказал, что нам пора идти. Туарег самым сердечным образом попрощался со мной, однако я заметил, что он снова не встал.

Уже на улице я спросил у Мастера:

— Почему он ни разу не поднялся? Это так необычно, тем более что в остальном он очень вежлив и любезен.

— Он сидит так уже тридцать лет, Жермен.

— Он что, никогда не выходит из комнаты? — спросил я, не в силах поверить услышанному.

— Он покидает комнату, когда отправляется вести занятия в одну очень необычную школу, которую мы называем Махад. Он просто телепортирует себя.

— Этот человек может летать по воздуху? Правда?

— Он может делать много необычных вещей. Но вот чего он не может, так это ходить.

— А что с ним случилось, Мастер?

— Много лет назад, в результате несчастного случая, он оказался парализован. Тогда особая группа людей предложила ему на выбор две возможности: он мог сохранить тело и вернуть себе способность ходить или же мог потерять тело и обрести знание. Он предпочел знание, после чего эти люди посвятили его в тайный орден, состоящий из великих ученых.

— А кто они такие, Мастер?

— Это улемы, Жермен; и он теперь тоже улем. Улемы — это учителя, которым доступны особые тайные знания.

— Но он больше не может ходить?

— Его тело было разрезано пополам. Нижней части у него вообще нет.

— Нет нижней части тела? Так он что, только половина человека?

— Да, Жермен, только половина. Вот почему он не может встать, чтобы поприветствовать гостя.