На руинах Константинополя. Хищники и безумцы - страница 38

Лишь один подземный ход сумели прокопать так глубоко и далеко, что залить его водой из рва никак бы не получилось, но когда копатели уже начали приближаться к поверхности по другую сторону стен, с вражеской стороны, то с потолка вдруг потекла смола, а затем появилось пламя. Не все успели добраться до выхода. Многие задохнулись в дыму.

Шехабеддин сам видел, чем всё закончилось. Он с За-ганосом наблюдал за вереницей людей, которые с вёдрами, полными земли, поднимались по деревянным лестницам со дна ямы, вырытой на границе турецкого лагеря. В одной из стен ямы было что-то похожее на дверь, укреплённую короткими брёвнами по бокам и сверху. Такие же брёвна брал с собой каждый второй человек, уходя с пустыми вёдрами обратно под землю.

За шумом разговоров, чавканьем мокрой земли и отдалённым грохотом пушек, обстреливавших стены, Заганос и Шехабеддин не сразу различили крики, доносившиеся снизу. И вдруг из ямы повалил чёрный дым. Откуда, отпихивая друг друга, лезли чёрные от копоти люди, которые тут же, возле ямы, без сил падали на землю, судорожно хватая ртом чистый воздух и пытаясь отдышаться. Вход в тоннель стал входом в ад.

Те, кому посчастливилось в это время быть на поверхности, помогали товарищам вылезти и спрашивали, что там, под землёй, но спасённые сами ничего толком не понимали.

Заганос, забыв о своём положении, ринулся в яму и дальше в тоннель, вытаскивать тех, которые лежали там, но не успели дойти до выхода совсем немного.

Шехабеддин хотел остановить Заганоса, но не решился: друг был в таком состоянии, что лучше не попадаться на пути — казался слишком зол из-за того, что день за днём понапрасну терял людей. Ведь получалось, что Заганос сам отправлял их на смерть. Когда же он совершил ошибку? Наверное, тогда, когда только искал исполнителей для своих планов — рассказал о своих намерениях во всеуслышание среди той части войска, которая пришла из Румелии. Объявил не только воинам, но и обозным слугам, что те, кому знакома работа в рудниках, могут быть наняты для особого дела, причём за хорошее вознаграждение.

Шехабеддин не сомневался, что кто-то из нанятых людей отправил в город записку на стреле: «Под вас собираются делать подкоп. И не один». Судя по всему, в том послании даже перечислялось, где следует ожидать этого. Иначе как защитники города могли так точно определить каждое место?

Конечно, при поиске подкопов использовали старый способ — бочки с водой, поставленные на землю. Волнение воды означало, что поблизости могут вестись подземные работы. Но даже если такие сосуды с самого начала осады были поставлены вдоль стен из предосторожности, вода часто волновалась из-за пушечных выстрелов. Ядра, попавшие в цель, заставляли сотрясаться стену далеко вокруг. Никто бы, случайно взглянув на воду, не заподозрил, что ведётся подкоп. То есть защитники знали об этом доподлинно!

Среди тех, кто пришёл из Румелии, было много неверных, и кто-то из них своим предательством решил помочь другим неверным, то есть румам и франкам в городе. Судя по всему, тот глупец не понимал, что, помогая неверным, спрятавшимся за стенами, обрекает на смерть своих товарищей, которые согласились работать для Заганоса.

Заганос, сам давно уже став правоверным, сожалел даже о гибели неверных, которые были его людьми. Вот почему с удовольствием казнил бы предателя.

Однажды вечером, когда затопило очередной проход, сказал Шехабеддину:

— Помнишь, что было, когда мы помешали врагам сжечь наши корабли в заливе? Помнишь, как после битвы я доложил нашему повелителю, что с утонувшего франкского корабля спаслось сорок человек и что мы взяли их в плен?

— Повелитель приказал посадить их всех на кол на берегу залива так, чтобы другие франки видели, — ответил евнух.

— Да, — продолжал Заганос, — и, если говорить откровенно, я тогда подумал, что казнь — это слишком. Я выполнил повеление, но до последнего надеялся, что его отменят. А теперь я понимаю нашего повелителя. Он скорбел о наших людях, которые погибли в двух других битвах с франками на море. Он хотел, чтобы франки, которые увидят казнённых, тоже узнали, как горько терять своих.