На Севере диком. Церковно-историческая повесть - страница 5

– И откуда у вас сие?

– Божие благословение, – отвечали те.

– Да, велик ваш Бог, – соглашались лопари, – щедр и милостив.

– Что ж, каждому по вере дается. Примите Святой Крещение, и вам Господь пошлет от щедрот Своих. Он всеблаг и многомилостив.

Все, что видела дикая лопь в Москве, ей и во сне не снилось. Жизнь москвитян представлялась им чудесной; взирая на них, лопари остро ощущали нищету и убогость своего существования. В Москве они воочию убеждались, что их жизнь, в привычном для них устроении, так же бессмысленна, как и существование неразлучных с ними оленей. В конце концов, раздумье брало верх. Дикарями мало-помалу стала овладевать жажда иной жизни, жажда света, жажда христианства. Побывавшие в Москве рассказывали, возвратившись в тундру, про чудный город и про милости и щедроты христианского Бога. Души встрепенулись. Уже от одних только рассказов веяло каким-то приятным, особенно сладостным теплом. Вера в своих богов поколебалась. Напрасно кебуны, узнав об этом, грозили северным пастухам местью идолов и злого духа, напрасно прочили гибель всех стад, если отступники не образумятся. Лопари поступили по зову сердца – послали старейшин своих к великому князю, «моля его дать им учителей христианских».

Шел 1527 год. В это время княжил уже Василий III, сын Иоанна III. Старейшины лопарские, принеся обычную дань, передали ему и мольбу от себя и от уполномочивших их поморян. Приняв прошение, великий князь повелел новгородскому архиепископу Макарию – знаменитому в истории Русской Церкви Святителю – отправить в Лукоморье иерея тамошнего Софийского собора с диаконом, которые и просветили бы поморян светом евангельской истины. Посланные немало потрудились среди лапландцев, живших при устье реки Нивы и Кандалакшской губы. Но, кроме этих лопарей, были еще Кольские, которые через несколько лет также изъявили владыке Макарию желание креститься и «с великим усердием приняли священников. Однако, веруя во Христа, сей народ, – как замечает историк Н. М. Карамзин, – продолжал обожествлять солнце, луну, звёзды, озера, источники, реки, леса, камни, горы, имел жрецов… и, ходя в церкви христианские, не изменял и своим кумирам. Архиепископ Макарий и послал туда умного монаха Илию с наставительной грамотой к жителям, которые, уверяя его в своей верности христианству, говорили, что они не смеют коснуться своих идолов, хранимых ужасными духами».

– Вот наши леса, – говорили лопари, – они священные. Мы поклоняемся им, так как в них обитают грозные духи. Они жестоко наказали бы того, кто сорвал бы хоть одну ветвь с дерева.

Как бы в ответ Илия не только сорвал, но и зажег сперва одну ветвь из священного для них леса, затем другую, еще и еще…

Лопари пришли в ужас.

– На что ты осмелился? – восклицали они. – Ты… ты не боишься кары лесного духа?

– Я боюсь кары истинного Бога, – отвечал монах. – Я не признаю ни горных, ни лесных духов, ни русалок. И ваши леса – простые леса, созданные волею Всемогущего Бога.

Тем временем сломанные ветви горели. И что же! Илия оставался цел и невредим.

– Кому вы молитесь? – обратился он к лопарям.

– Мы поклоняемся кумирам, – отвечали они и указывали на грубые каменные фигуры, сделанные неумелыми руками кебунов.

– Не сотвори себе кумира — вот что говорится в истинном Священном Писании, – промолвил монах Илия.

Поселившись на Коле, он стал проповедовать слово Божие, сокрушать языческие жертвенники, бросать в море истуканов. Тщетно жрецы грозили ему местью сокрушаемых им богов, напрасно они накликали на него смерть. Илия делал и делал свое дело, возвещая слово Истины.

Колу основали новгородцы. В первый раз поселение это упоминается в 1264 году в договоре их с князем Ярославом Ярославовичем Тверским. Промышленным новгородцам нужна была Кола. Постепенно обогащаясь торговлею с ненцами, камскими болгарами и другими народами, новгородцы особо обращали внимание на меха. Это был самый главный источник их обогащения, так как в ту пору меха составляли роскошь и щеголять в них любила вся Европа. А на севере ли не было зверья! Ведь север и северо-восток поросли сплошь лесами. Продвигаясь все дальше да больше, подходя к океану, к сказочному Лукоморью, новгородская предприимчивость строила по пути, где было удобно, города и колонии и крепко держалась за них. С расширением круга торговли, по мере того как росли благополучие и богатство Господина Великого Новгорода, новгородцы все выше поднимали голову и все самостоятельнее держались по отношению к своим ближайшим соседям. Ничего нет мудреного в том, что они по-своему уговаривались с тверским князем Ярославом Ярославичем, о чем свидетельствует и следующая грамота: