Начало осени - страница 12
Другой гол как сокол, но рассчитывает — авось не обнесут по старой памяти. Он-то ведь не отказывал, наливал, когда деньжата водились. Не должны обнести…
Третий сам не знает на что, но надеется. И в долгах как в шелках, и продать давно уже нечего, и поднести не поднесут — надоел своим попрошайничеством, а все ж надеется. Вдруг приблудится какой чужак, не знающий, как с утра сунуться за вином. Или объявится загулявшая компания, которой станет лень бегать каждые десять минут в магазин. Вот тут он и пригодится. Судьба изменчива…
А уж чего только не приносят продавцам в заклад или на продажу! Часы ручные и настенные, поваренную книгу, фарфоровых собачек, босоножки, разрозненные столовые сервизы, импортный лифчик, шоферские права, обручальное кольцо, паспорта свои и чужие, брюки, банку половой краски, противозачаточные таблетки… Всего не перечислить!
Планерка гудит, невесело смеется, ругается, делится похмельными ощущениями и бдительно осматривается — не появится ли откуда-нибудь участковый!
— Нет, ребятишки, так и сдохнуть недолго! Думал, не встану…
— Пошел ты! Не брал я у тебя ничего.
— Не брал? А два кола помнишь? Ни хрена ты не помнишь!
— Утром под умывальником проснулся…
— Шевели башкой-то своей севрюжьей, дура! Сорок три и двадцать восемь…
— Я ж тебе, гаду, наливал!
— На винзаводе работал…
— И долго продержался?
— Неделю. Три дня устраивался, день пил, три дня увольнялся.
— Лаврик, завязывай пить, а то во второй ноге тромбофлебит заведется! Последнюю отрежут.
— Смотри, как бы у тебя промеж ног не завелся. Вот уж оттяпают…
— Мужики, похмелите! Вот, пиджак отдаю, ни разу не стиранный.
— Оно и видать, что ни разу. Иди с богом…
— Мужики, помираю…
У Кольки не было ни копейки, у Хари тоже. Они рассчитывали сесть на хвост какому-нибудь работяге, забежавшему на планерку похмелиться перед сменой. И точно, на углу топтался Юрик, сосед Хари, работающий на полиграфкомбинате. Приятели оттерли его в сторону.
…Юрик парень молодой, ему двадцать три года. Недавно он женился, откровенно сказать, сам не зная зачем. От скуки. На танцах малолетки одни, он уже устарел. Во дворе козла с мужиками забивать неохота. Работа у него хорошая, зарабатывает прилично — можно семьей обзаводиться. С Ольгой его познакомила жена дружка одного закадычного. Похоже, они заранее сговорились его захомутать. Ездили компанией в лес, на озера, всяко веселились.
Иногда Юрику кажется, что женился он по пьянке. По крайней мере, если раскрутить назад, он так не сделал бы, не сошелся с Ольгой. Вообще ни с кем не сошелся бы. Свобода дороже…
— Мы пустые. — Колька выразительно похлопал себя по карманам. — Выручай!
— У меня пятерик… — нерешительно ответил Юрик. — Баба сахар велела купить…
— Да сахар как раз на рупь и купишь, — уверил его Харя. — Девяносто копеек за кило. Куда твоей бабе больше-то?
У Юрика голова со вчерашнего трещала здорово, и идти в душный цех, где ему сегодня предстояло готовить машину к печати, он в таком состоянии не очень хотел.
— Да у меня у самого башка раскалывается, только ведь Ольга за пятерик глаза мне выдерет, — все еще мялся он… — Я хотел красненькую на двоих с кем-нибудь сообразить, обеденный кол потратить.
— Скажешь, за профсоюз заплатил…
— Да брал я у ней на профсоюз, за три месяца.
— Или за общество охраны природы. — Харя продолжал выискивать причины возможной траты денег. — Там одна марка — полтинник… Мастеру подарок на день рождения…
— Это я ей уже говорил…
— Тогда можно залепить, что у товарища сын родился.
Но Юрик только рукой махнул:
— Я об детях вообще молчу… Лучше сказать, что бригадиру квартиру дали, вот на новоселье и скинулись. Ладно, на четыре рубля можно рассчитывать.
— Вот и добро, пару флаконов возьмем, — подвел черту Мишка. — Сегодня Зинка стоит?
— Она, — подтвердил Колька. — Я ей сорок копеек должен.
— Сам схожу… Сейчас откроют.
В стеклянных дверях замаячил белый халат. Планерка сдержанно заволновалась, качнулась в сторону гастронома. От нее отделились — не всем же идти — несколько человек. Продавцы их знали как постоянных клиентов и отпусками из-под полы вино, с наценкой. Торговать вином полагалось в строго указанные часы, но им по знакомству или так, «по роже», торговали с открытия до закрытия и даже позже.