Начало осени - страница 13

Вскоре Мишка показался в дверях, свернул за угол. Колька и Юрик поспешили за ним. В маленьком дворике шустрая старушка дала им стакан и кусок черного хлеба. Тут же поправляла здоровье другая компания из четырех человек. Старушка имела неплохой приварок к пенсии от пустых бутылок, оставляемых ей клиентами.

Харя вытащил из-за пазухи два шафрана.

Шафран — так называют бухарики яблочное крепкое. Одна бутылка стоит рубль шестьдесят, из-под прилавка — два рубля. Правда, вино это не яблочное, а плодово-ягодное, то есть изготовлено неизвестно из чего. Не такое уж оно и крепкое — прежде на этикетке без затей было приставлено: этилового спирта — семнадцать процентов. Теперь можно прочесть: крепость — семнадцать «об». Что такое «об», не умеет разъяснить даже знатный алкоголик района Серега Ацетон, получивший свое прозвище за выработанную долгими годами пьянства способность похмелиться любым суррогатом, в том числе и ацетоном. На вкус яблочное вино тошнотно-приторное и сильно отдает валерьянкой. Ольга, жена Юрика, называет шафран кошачьей мочой…

Колька зубами срывал железную косыночку с одной бутылки, Юрик — с другой, Харя держал стакан и хлеб. Пробки не поддавались.

— Вот, стали без язычков пробки делать, — заметил Харя, глядя на мучения друзей, — а почему? Пока ты с ней возишься, милиция и подъедет! — И сам посмеялся дежурной шутке.

— Не каркай, — проворчал Колька, выплевывая изжеванную жестянку.

— Выйди нечистая сила, останься чистый спирт! — Юрик левой рукой перекрестил стакан, выпил мелкими глотками.

— Как пошла? — участливо — угощает все ж таки — спросил у него Колька.

— Нормально… — Юрик отломил корочку, пожевал.

Колька с Мишкой докончили первую, занюхали.

— Наливай, — распорядился Юрик, — мне в цех пора. Мастер разорется.

— Я все удивляюсь, — Колька протянул Харе вторую бутылку, — как вы через такой заборище, что вокруг вашего комбината поставлен, в магазин бегаете?

— С похмелья не умираем, — заверил его Юрик и выцедил вторую порцию. — Было бы желание, а дыра в заборе всегда найдется. Ну, я побег, бывайте…

Мишка, налив Кольке в стакан, сам допил из горлышка.

«Обкроил, — отметил Колька, — себе больше оставил, потому и не стал из стакана пить». Но промолчал, зная, что сам из ствола не высадил бы. А в Харю лезет!

Они бродили по улицам, надеясь встретить какого-нибудь загулявшего приятеля, но никто им не попадался. Колька прикинул, что выпил у Хари, считай, стакан, Да после два флакона. Для начала совсем неплохо. Его больше не трясло, не мутило, с души убралась тоска, давившая его каждое утро до первого опохмела. Солнышко засветило ярче, дышалось легко.

Одна беда — еще хотелось выпить. Верно говорится: похмелье — вторая пьянка.

Восьмая бригада занималась строительством трансформаторной подстанции. Они бьются здесь с весны. Похоже, начальство само не знает, что из этой стройки получится. В апреле начали копать траншеи под фундамент, сырость собиралась на дне ямы, и ноги по щиколотки вязли в грязи. Кое-как отрыли нужную глубину, но тут появились техники с рейками и теодолитами, начали мерить, стрелять глазом сквозь прибор вдоль и поперек площади. Оказалось, траншеи вырыты не там, где нужно. И чего было сразу котлован не сделать? Стали готовые ямы засыпать, размечать новые.

С грехом пополам вывели фундамент, погнали кладку первого этажа. Дошли до перекрытия — обратно беда, оконные проемы не в тех местах оставили. Приволокли компрессор и где отбойными молотками, а где и ломом прорубили окна в нужных местах, а старые заложили.

Закончили второй этаж, стали крышу ладить — и опять набежали умные головы: считали, спорили, руками махали и решили нарастить еще один этаж. Казалось бы, какое дело алкашам до этой подстанции, им хоть пень колотить, лишь бы день проводить, но Бугор мужику, который всеми этими придурками распоряжался, так сказал: «Ты давай решай, что тут получится — гастроном или вытрезвитель? Долго мы еще с этой дурой будем нянчиться?» Он показал на недостроенную кирпичную коробку и выругался. Бригадир за матерным словом никогда в карман не лазил.

Больше переделок вроде бы не намечалось. Сегодня велено таскать песок в первый этаж, потом заливать пол раствором. Бригадир поставил шестерых к носилкам, двоих — наваливать, а сам с Муленком ровнял принесенный в цех песок. Ходки короткие, груз не тяжелый, работа пошла весело. Колька попал в пару с Володькой Филипповым, разбитным мужиком. Черная земля быстро покрывалась желтым речным песком, Бугор и Муленок указывали носильщикам, куда валить. Время от времени один из них брал длинную рейку, оставленную прорабом, приставлял один конец к потолку и смотрел, на сколько она не достает до слоя песка. В этом месте надо подсыпать.