Над горой играет свет - страница 37
— Я никогда сюда не вернусь, никогда, — сказал Мика.
Я схватила его за руку, и мы уже вдвоем трусили по двору, с чемоданами.
Папа ждал, наполовину высунувшись из «рамблера».
— Быстро в машину. Оба. Сейчас же.
Мы юркнули внутрь. Папа катил по склону холма, сзади клубилась пыль.
Вот теперь можно было вздохнуть спокойно.
Папа крутил руль одной рукой. Вторая лежала на спинке сиденья, по которой он постукивал сначала только мизинцем, но постепенно к дроби подключились и остальные пальцы. В зеркале заднего обзора он то и дело ловил взгляд Мики, выжидая, когда тот заговорит.
Мика отмалчивался, тогда папа спросил:
— И что же там у вас творилось?
— Ничего.
— Хватит уже.
— Хватит что?
— Вилять, вот что. Все это очень серьезно. — Папа перевел взгляд на меня, я потрогала искромсанные волосы.
— Она психопатка, ваша тетя Руби, — сказал папа.
— Тогда почему вы с мамой нас к ней отправили?
Папа довольно долго молчал. А потом сказал, спокойно так:
— Не знаю, сынок. Я не знаю.
Постукивавшие по спинке пальцы переместились на голову, он взъерошил волосы, но руку потом не убрал, словно хотел удержать внутри мечущиеся мысли.
Я снова боялась дышать. Понимала, что, если выпущу на волю хоть одну слезу, хлынут и все остальные. Не могла же я опозориться, как маленькая.
Папа сменил руку на руле, теперь пальцы левой настук-стук-стук-стукивали по спинке.
— А не поесть ли нам где-нибудь гамбургеров? Это верный способ забыть фокусы психопатки Руби, согласны?
Я кивнула, но как отнесся к папиной идее Мика, я не знала.
В гостиничном ресторанчике папа заказал гамбургеры с жареной картошкой и коктейли из душистого корневого пива с мороженым. Мне казалось, что я наконец проснулась после затяжного кошмара. Мике тоже так казалось, я поняла это по его лицу. Брат ел с такой жадностью, будто его долго морили голодом. Сначала я смеялась, глядя, как он набивает щеки, бурундучок, но потом вспомнила, что Руби часто отправляла его спать без ужина.
Папа, хлюпая трубочкой, потягивал свой коктейль.
— Вкусно, правда? — спросил он и снова сжал зубами трубочку.
— Да, папа, — мне хотелось его подбодрить, — классный коктейль.
Мика молчал.
Когда папа вышел в туалет, Мика попросил:
— Можно я доем твою картошку?
Я протянула ему тарелку, он быстро запихал в рот горстку поджаристых ломтиков.
Жуя, произнес:
— Спасибо за картошку, Ви-Кэти-крошка. — Перегнувшись через стол, он прижался виском к моему виску. Мне показалось, что от него пахнет бриолином дяди Арвилла.
В машине я сразу заснула. Мне снилось, что я карабкаюсь на свою любимую гору, а за мной с громкими воплями и ругательствами лезет тетя Руби. Иногда удавалось от нее оторваться, но я тут же соскальзывала назад. А потом рядом уселась бабушка Фейт. Она поцеловала меня в щеку и сказала, что таких малявочек бить нельзя. Я прижалась к ней, радуясь, что бабушка сумела убежать от тети Руби.
Проснулась я, когда мы уже подъехали к дому. Папа все не выключал мотор и не убирал руку с руля. Мика торопливо вылез из машины и так шарахнул дверкой, что я подскочила.
— Па-а-ап, ты, что ли, не идешь?
— Не иду, Букашка.
— Хочешь съездить в магазин за молоком? — Я старательно, во весь рот, улыбнулась.
В полумраке машины мне не были видны его глаза.
— Букашечка ты моя…
— Ладно, поезжай в магазин, я тебя подожду. — Я взяла чемодан и стала открывать дверь, очень медленно, давая ему возможность все сказать. Когда я поднималась на крыльцо, папа задним ходом отъехал.
Бросив чемодан, я прямо с порога побежала в родительскую спальню, посмотреть, на месте ли папины вещи, порылась в шкафу и в комоде, наткнувшись на забытую папой кисточку для бритья, сунула ее в карман. Вошла мама с Энди. Она ни слова не сказала про мои волосы. Я смотрела на нее, воинственно сложив руки на груди. Мама обманула меня. Их взрослый отпуск не подействовал, не принес никаких чудесных перемен.
Мама взяла меня за руку и повела в гостиную, Мика сидел на диване, рисовал. Я села рядом с Микой, а с другого бока мама посадила Энди и ушла на кухню. Оттуда она принесла шоколадные бисквиты «брауни». Мы расселись на полу, жуя коричневые кирпичики с нежной тягучей начинкой. Мама рассказывала всякие истории из своего детства, я даже придвинулась ближе, чтобы не пропустить ни слова. Это было как сказка.