Надежда - страница 33

— Может быть, они с вечера ушли, — сказал Хьюз, — тогда они уже далеко.

— Тут всё зависит от того, как они пойдут, — сказал Майк. — Если по дороге, то мы их живо схватим.

Небо постепенно затягивало тучами. Луна спряталась. Ободряемые ночным холодком, лошади шли споро. Хьюз и Майк были возбуждены. Только Данни чувствовал себя плохо. Он ненавидел езду верхом, и, кроме того, от вчерашней выпивки у него болела голова. Но за свои шестьдесят долларов он готов был скакать всю ночь.

Они доехали до поворота, где темнела большая роща. Неожиданно собака рванулась с дороги в сторону, так что Майк выпустил ремень. Собака бросилась к роще. Майк свистнул — и она остановилась. Остановились и всадники.

Обе кобылки вертелись от нетерпения. Только жеребец Данни сразу стал смирно. Майк поймал собаку, и она села па дороге, тяжело дыша и высунув длинный язык.

— Вот гады! — выругался Хьюз. — Дело плохо. Они свернули с дороги. Если они пойдут лесом, нам верхом не проехать.

— Это их кто-нибудь научил, — сказал Майк. — Им самим нипочем не додуматься. Откуда они знали, что мы за ними погонимся?

— Верно, — сказал Данни, слезая со своего жеребца. — Этому мексиканцу ни до чего не додуматься самому. Он ведь еще ни разу не был в Калифорнии.

Хьюз тоже спрыгнул на землю.

— Ну, если бы узнать, — кто их надоумил?

— Это не из наших рабочих, — сказал Майк. — Они сами ничего не знают. Все первый сезон у нас.

— Как будто бы никого из посторонних вчера не было, — сказал Данни. — Да этот мексиканец ни с кем и не разговаривает.

— Но, ты! — крикнул Хьюз кобыле, которая, обмахиваясь, задела его хвостом. Он со злостью дернул повод. — Делать нечего. Всё равно мы быстрее их двигаемся. Ведь у них двое щенят и еще они прихватили свое барахло. Пойдемте.

Они взяли лошадей в поводья и пошли за собакой, которую Майк опять поставил на след.

— Я с этого мексиканца три шкуры спущу, — ворчал Хьюз. — Я им покажу, как убегать.

— Подождите, — сказал вдруг Майк, останавливаясь. — Я знаю, кто их научил. Это мальчишка, бродяга из лагеря. Я видел, как он однажды с девчонкой разговаривал. Наверняка он научил мексиканца.

— Это который у нас и в прошлом году работал?

— Ну да, он.

— Надо было бы его как следует пугнуть, чтобы он сюда и носа не совал.

Данни, спотыкаясь, тащил за собой жеребца.

— Давай, давай скорее! — торопил Майк. — Нам бы только увидеть их.

Они дошли до того места, где начинался кустарник. Собака потянула в самую чащу. Хьюз и Майк остановились, поджидая отставшего Данни.

— Вот гады! — снова выругался Хьюз. — Никак я не думал, что под этой шляпой столько мозгов… Они пошли чащей. Нам тут с лошадьми не пробраться.

— У тебя нет выпивки с собой? — осторожно спросил Данни.

— Есть, — снисходительно ответил Хьюз. — Для такого дела я всегда беру. Веселее будет.

Он отвинтил крышку от фляжки у себя па поясе и подал ее Данни. Тот выпил.

— Хорошее виски. Теперь легче стало.

Все трое закурили. После короткого совещания было решено, что Майк с собакой пойдет по следам, а Данни с Хьюзом — в обход. По выходе из леса Майк выстрелит из револьвера, туда вербовщик с хозяином прискачут на лошадях и опять поедут дальше. Ведь где-то мексиканец с семьей. всё равно должен выйти из рощи.

Так и сделали.

Через минут сорок, когда прозвучал выстрел, Данни с Хьюзом были всего в полукилометре от Майка. Они соединились. След теперь шел по тропинке среди полей сжатой кукурузы. Они сели верхом и поскакали дальше.

— Мы ему все кости переломаем! — грозился Хьюз.

— Через час мы их схватим, — пообещал Майк. — Вот будет потеха.

Они шли уже около двух часов. Мальчики совсем выбились из сил, Роза и мать несли их на руках.

Отец всё время шел впереди. У него был самый тяжелый груз, почти всё их хозяйство с посудой и тряпками, увязанное в узел. Свою шляпу, чтобы она не задевала за кусты, он откинул назад, за спину. Девушка не отрываясь смотрела на эту шляпу, которая в темном лесу была для нее единственным ориентиром.

Несколько раз мальчик у нее на руках принимался плакать, но Розе довольно было сказать, что они вернутся на ферму, чтобы он замолкал: так испугала мальчиков сцена во дворе.