— Ну, чего уставился? Декана живого не видел? — Хлопок двери.
Глаза Евы широко раскрылись. УставилСЯ, видЕЛ? Ноги подогнулись, она почти упала на корточки, опершись на ладони, успела развести коленки. Измученное чрево разверзлось, и между ног вырвалась тугая свистящая струя… Девушка убрала мокрые ладони, схватилась за раковину и всё бурила и бурила коричневой струёй кафель, ощущая всей кожей бисер мелких капелек. Слёзы постепенно уходили из её глаз и какое-то умиротворение опускалось на лицо, проникало в душу. Как прекрасно вдохнуть полной грудью, пусть и через нос (кляп ей нисколько не мешал!), пусть и подпорченный вонью воздух. Как приятно чувствовать всё более и более полное облегчение! Как хорошо, наконец подумала она, что во рту у меня страшно пересохло ещё ночью, что сейчас я снова начала чувствовать этот пересох, и что поэтому не намочила слюной "кляп", так что можно одеться и уйти, не прячась, не шарахаясь от встречных.
Ева победно выпятила воспрявшую грудь и издала торжествующий клич, превращённый кляпом в мычание.
Когда сантехники, закончив работу, уходили, один из них спросил, не нужны ли их услуги в мужском туалете, показал на вытекающий из-под двери ручей. Но опытная уборщица, привычно втянув носом воздух, разочаровала соискателей лишней бутылки. Чинить трубы, по которым ЭТО течёт, не нужно. Эти трубы не рвутся, если не постараться особливо. А тех, кто не там или не вовремя открывает "кран", надо просто-таки сечь. Не умеешь терпеть или не попадаешь в очко — ставь под кровать горшок, а потом выноси его под всеобщий смех. А ежели терпеть можешь, и даже порой терпишь по этому делу рекорды, то такие сюрпризы от тебя и вообще нетерпимы.