Наперегонки со временем - страница 14

Один из поселенцев, сидевший рядом со мной, нагнулся ко мне и спросил на своей окрошке из немецкого, чешского и идиш:

— Простите, пожалуйста. Правильно ли я понял, что докладчик говорит об агрономе Каценельсоне?

— Нет, — ответил я. — Он говорит об идеологе и вожде Каценельсоне.

— Жаль, — сказал мужчина, — я думал, что он говорит об агрономе Каценельсоне, и что он привез нам книги о выращивании овощей.

…На первых порах мы частенько сталкивались с множеством совершенно непредвиденных трудностей.

Во время одной из наших многочисленных поездок с Эшколом мы побывали в Яхини, расположенной на севере Негева. Сюда привезли выходцев из Йемена, недавно прибывших в страну на «ковре-самолете». Мы приехали в поселок в самый разгар кампании по переселению семей из палаток в только что построенные блоконы.

Мы зашли в некоторые дома, чтобы посмотреть, как люди устраиваются в блоконах. Йеменцы, — поджарые, ловкие, и смышленые люди, приспособились к своему новому положению благодаря своей гибкости гораздо легче представителей других общин. Они быстро научились также разбираться в лабиринте «еврейской» бюрократии, которую им навязали, и находить в нем своеобразные щели и выходы.

После обхода мы собрали поселенцев, инструкторов и работников Сохнута в Негеве для беседы. Большая часть беседы ушла, конечно, на жалобы, тяжбы, просьбы и претензии поселенцев к нашим работникам.

И вот встает один из поселенцев, щуплый, бородатый мужчина с глазами, горящими как угли. У него, дескать, большая жалоба на «господ». «Господа» — это мы, работники по устройству иммигрантов и инструкторы. Ему, — продолжает наш жалобщик, — выделили всего один блокон, хотя всем известно, что он привез с собой из Йемена двух законных жен, и у него, слава Всевышнему, четверо детей от одной жены и трое — от второй. Жены молодые, дети маленькие, как же все могут жить в одном блоконе? Где же справедливость? С ним обошлись не только несправедливо, но еще и мешают исполнению заповеди: «плодитесь и размножайтесь».

Один из инструкторов пояснил, что блоконы построены по принципу: один двор на семью. Если ему теперь дадут два дома, то ему достанутся и два двора, а это невозможно.

Йеменит внимательно посмотрел в нашу сторону и сразу понял, что на этот раз он имеет дело с «начальством» повыше его постоянного инструктора, и он может тут же добиться решения вопроса.

— Ваше честь, вот вы говорите и пишете, что чем больше детей у иммигранта, тем лучше. Мы прямо молимся все, чтобы было больше детей. Ну так вот: если вы мне дадите еще один блокон, то я смогу заключить с вами договор…

— А именно? — спросил Эшкол.

— Вы мне дадите еще один блокон, а я беру на себя обязательство дать родине по двое детей ежегодно.

Он подумал немножко и добавил:

— По меньшей мере, двое.

Кончилось тем, что йеменит все-таки добился еще одного блокона. Пришлось приравнять его к «специалистам» и выделить еще один блокон, построенный без земельного участка для «специалистов».

Несколько месяцев спустя мы получаем вдруг приглашение на «брит-мила» от того еврея; инструктор приписал к приглашению несколько слов, поясняющих, что это первый взнос за «рассрочку».

За три года нашей работы в стране выросли сотни новых населенных пунктов, большинство — мошавы, населенные новыми иммигрантами. Блоконы покрыли всю страну — от гор Галилеи и до низменностей Юга и Негева. И на этой земле иммигранты вели нелегкую борьбу за приспособление. На первый взгляд казалось, что мы боремся с ними плечом к плечу. На самом же деле получалось, что они воевали и против нас. Мы были «начальством», то есть — источником всех бед, обрушившихся на их голову.

В те дни в Израиле царила нужда, была карточная система. Это были дни кефира и трескового филе. Овощи и фрукты можно было достать только с большим трудом. В новых селах господствовало тяжкое недовольство. Ссоры, драки, случаи бегства были обычным явлением. Яростно воевали между собой общины, семьи, синагоги разных толков, а все вместе — с работниками Сохнута и инструкторами.

Приходилось брать на себя функции пожарников. Мы метались из одного поселка в другой, вооруженные своим незамысловатым противопожарным оборудованием: дополнительная смета на благоустройство, обещания, хладнокровие, много, много терпения и сердечности. Часто ничего у нас не получалось. Озлобленные поселенцы покидали села, и мы привозили на их место группы новых иммигрантов.