Наперегонки со временем - страница 9

Работники отдела иммиграции представили ориентировочные данные об ожидающейся в ближайшие месяцы численности новых иммигрантов, работники по устройству иммигрантов и инженеры привели данные, иллюстрирующие положение с жильем. Пропасть между данными тех и других была прямо-таки катастрофической. Эшкол обратился к Бесину, самому бывалому из инженеров.

— Что у нас там имеется на складе? Может быть, там есть какой-нибудь строительный материал, из которого можно сколотить на скорую руку какое-либо жилье?

Инженер посмотрел в свои записи.

— Леса и досок, чтобы построить времянки, — нет; брезента для палаток — тоже нет. Есть большое количество гофрированной жести, которое мы заказали для крыш сараев и птичников. Но что можно сделать из гофрированной жести?

— Минуточку, — перебил его Эшкол. — А нельзя ли сколотить из этой жести что-нибудь наподобие бараков? Бараки из гофрированной жести?

— Но у нас ведь даже для стен нет леса!

— Тогда, может, и стены сделать из жести?

Инженеры посовещались между собой, набросали чертежи, обменялись мнениями. В конце концов, Бесин представил нам чертеж, напоминающий ящик, с деревянными столбами на углах и обитый по бокам и сверху гофрированной жестью.

Такие жестяные коробки площадью в 15 квадратных метров, в которых кое-как помещалась семья иммигрантов, можно было сколотить очень быстро и в любом количестве.

— А как мы назовем эти жестяные бараки? — спросил кто-то.

И тут же другой придумал название «жестянка» — на манер «землянки». Так на свет божий появилась «жестянка» — на языке иврит «пахон».

Тысячи «жестянок» покрыли страну. Они обладали всеми мыслимыми и немыслимыми недостатками: зимой в них коченели от холода, а летом — изнывали от жары. И все-таки они хоть на какое-то время давали возможность решить проблему. Увы, это «временное» решение растянулось на несколько лет.

Когда на складах не осталось и гофрированной жести, изобрели «полотнянки». Вместо жести, стены обшивали полотняными полосами, сшитыми из кусков брезента, непригодных для палаток.

Как грибы после дождя, вокруг городов и сел выросли лагеря из времянок, «жестянок» и «полотнянок». В центре каждого такого лагеря было составлено несколько двойных коробок, которые служили магазинами, конторами, синагогами, школами, детскими садами, амбулаториями и так далее. У каждой группы «жестянок» были установлены водонапорные колонки и примитивнейшие санузлы — все это из той же жести или старых досок.

Лагеря кишели людьми, утопали в пыли, и ни на миг в них не прекращался шум. Жили в этих лагерях в ужасной тесноте, суете и духоте. Это были знаменитые «маабарот».

Сегодня от десятков «маабарот», еще недавно покрывавших страну, не осталось почти и следа. Только тут и там можно увидеть в каком-нибудь дворе такую «жестянку», превращенную в сарайчик. Наступит день, и дети, выросшие в «маабарот», в «жестянках» и «полотнянках», и проведшие там свои отроческие и юношеские годы, будут гордиться теми днями, как гордятся первые поселенцы Хедеры «ханом» в котором они когда-то жили и валялись в лихорадке, или пионеры иорданской долины — своими первыми шалашами из саламанного кирпича в Ум-Джуни.

— Что вы понимаете? — скажет этот человек своим детям. — Что вы знаете, что такое «пахон»? Ну, давайте я вам расскажу…