Нарги. Социальная утопия - страница 9

Директор автокомбината, встретил нового сотрудника сдержанно, без лживого радушия и сразу перешел к сути вопроса.

– Гаджи, реальность такова, что мы можем тебя уволить раньше, чем наступит беременность у твоей жены. Все законно. Если ты будешь плохим учеником, то сам подумай, зачем нам плохой водитель?

– Мы приехали к вам с Наргизой, чтобы стараться. Зачем нам плохо работать?

– Ты не перебивай старших. Как и чем будет работать Наргиза во Дворце дружбы, меня не беспокоит. Речь только о наших с тобой трудовых отношениях, прописанных в Гражданском кодексе.

Гаджи густо покраснел и за свой, как получилось, не к месту вопрос, и за так называемую работу своей жены.

– А там прописано, что контракт на пять лет заключается лишь после родов, но, естественно, есть негласное распоряжение, что после наступления беременности ваших жен, мы не имеем права расторгать трудовой договор. Поэтому у меня непростая задача: за три месяца, пока не залетит твоя жена, утвердить твою кандидатуру водителем или нет. Ясно излагаю?

– Да, я вас понимаю, Андрей Александрович, и мне понятна ваша позиция по моему вопросу.

– Пойми, сынок, ничего личного – только бизнес. Я, знаешь ли, всегда до последнего сомневаюсь в человеке. Тяну с решением и в последний момент решаю на всю катушку. – С этими словами он допил остывший чай и плесканул в чашку с пакетиком еще коньяку из полупустой бутылки. – Вся информация о ваших бабах есть у меня в компе. Мониторю, так сказать. Во, смотри сюда! – И начальник, заговорщически поманил ученика к вспыхнувшему от движения мышкой монитору. – Вводим 1214.

Открылось окно с именем Наргиза и загорелся статус: «Первая менструация».

– Ну во, пока течка, никто ее брать не будет. На случку поле второй течки допускают. Так что время у тебя есть, но не так много. Как потечет во второй раз, я буду по тебе определяться.

Гаджи готов был провалиться на месте, но громче, чем это было нужно в данной ситуации, произнес:

– Я не подведу ни вас, ни Наргизу, ни себя.

– Очень хорошо. Твоим наставником будет Ашот. Он высокопрофессиональный водитель и мудрый учитель. С нами уже пять лет, еще до принятия полового акта работает. И когда он понял, что мы будем вынуждены с ним расстаться, чтобы уступить его рабочее место ассимилированным, то он так огорчился предстоящей разлуке с коллективом, что отдал свою жену в тот же Дворец, что и ты, а ей ведь уже за тридцать. Во, смотри сюда!

Руководитель ввел цифры в нужное поле, и появилась фотография кавказской женщины. Нияра, тридцать пять лет. В статусе было указано: стадия добровольного зачатия.

– Она уже третий месяц в этом статусе, – до слез расхохотался шеф. – Смотри, сегодня три солдатика у нее было, вчера пять, а на прошлой неделе пятнадцать, и все впустую. Хоть сам иди и помогай Ашоту, да полторы тысячи на госпошлину жалко. Это новобранцы на халяву интегрируют, а мы, гражданские, за мзду государству.

Гаджи просто покоробило от мысли, что этот пьяный человек может так запросто прийти не только к жене наставника, но и к Наргизе. Одно дело солдаты-срочники, как им обещали на собеседовании, которых он никогда не встречал раньше и, возможно, и не встретит, и совсем другое – это люди, с которыми ты работаешь, будут ходить к твоей жене и, конечно, потом между собой обсуждать детали этих встреч. И как бы в подтверждение его мыслей Андрей Александрович снова вбил номер 1214 и увеличил фото Наргизы на весь монитор, залпом допил чай и, зевнув, произнес:

– А симпатичная у тебя жена. Завтра выходишь на испытательный срок.

К шести утра, как и полагалось, Гаджи был на работе. Новенький автобус, чисто вымытый и готовый следовать по маршруту, желтел в лучах еще не вынырнувшего из-за домов солнца. Сырой воздух наполнялся перекличкой проснувшихся птиц и шуршанием жестких прутьев. Таджики мели улицы. День первыми утренними шагами наступал на город. Мужчина лет пятидесяти с аккуратно стриженной сединой заботливо протирал приборную панель фланелевой ветошью. С приклеенной к стеклу скотчем фотографии жена хозяина кабины с двумя невзрослыми детьми смотрела теплым счастливым взглядом. Гаджи, конечно, сразу узнал эту женщину и обратился к спине своего наставника: