Нас ленинская партия вела... Воспоминания - страница 18

Но мне удалось освободиться от человека, которому полиция поручила сопровождать меня, я села в поезд и опять вернулась в Одессу.

— Тебя уже ищут. Имей в виду: четвёртый арест может кончиться высылкой в Сибирь, реакция свирепствует, — предупредил секретарь горкома. — Мы тут посоветовались и решили послать тебя в Питер. Расскажешь о положении в Одессе, поможешь связаться с нами. Идёт?

Я согласилась. И через несколько часов поезд уносил меня с новыми документами на север. Прощай, солнечная Одесса, город моей бурной юности, прощай!

Только в Питере я поняла по-настоящему, что такое конспирация. Тут было чему поучиться.

В Одессе мне дали адрес одного товарища, сказали пароль, велели запомнить. Безобидный, вроде того, что племянница — это я — ищет своего дядю Николая Карповича.

С большими предосторожностями подошла я к нужному дому, нашла квартиру товарища, тихонько постучала. Дверь открыл благообразный старичок, я сказала пароль, он впустил в дом.

— Знаю вашего дядюшку, как же, очень даже отлично знаю, — говорил старичок. — Вы, вероятно, устали с дороги, посидите, попейте чайку с вареньем, а через пару часиков пойдёте к дядюшке. Уж как он рад будет, как рад! Из Одессы, говорите? Отличный город. Небось купаетесь в море, загораете?

Старичок хлопотал по хозяйству, вёл пустяшные разговоры. Наконец сказал:

— На Невском проспекте есть книжный магазин «Зерно», там и работает продавцом ваш дядюшка Николай Карпович.

Мне не терпелось пойти туда. Я наскоро выпила стакан чаю, поблагодарила радушного хозяина и помчалась на Невский.

— Спросите книги по акушерскому делу, — напутствовал старичок. — Так вам будет сподручнее.

— А насчёт племянницы?

— Это уже не нужно...

В магазине я обратилась к пожилому мужчине интеллигентного вида, с грустными глазами.

— По акушерству? Есть кое-что, пойдёмте, — предложил продавец и повёл меня в другую комнату, где навалом лежали неразобранные книги. Тут он шёпотом сказал:

— Мне звонили... Вы неважно выглядите...

— Совершенно здорова, — перебила я.

— Нет, нет, по вас видно, что нездоровы, наверное, простыли в дороге. Сейчас же идите в частную лечебницу на Литейном проспекте, запишитесь к врачу. — Он назвал фамилию. — Там о вас будут знать, примут вне очереди. Только не хвалитесь здоровьем в приёмной.

Подивилась я той ниточке, которая вела меня к цели. Ловко придумано! И правильно. Полиция свирепствует, надо быть осторожным.

Нашла частную лечебницу, больных было немного.

— Кто тут приезжая с температурой? — спросила сестра и повела меня в кабинет. Миловидная, темноволосая женщина средних лет встала навстречу, поздоровалась, представилась:

— Будем знакомы. Вера Рудольфовна Менжинская. А вы товарищ Таня. Очень приятно. Будем звать вас акушеркой. Может быть, потому, что вы интересовались книгами по акушерству. Нет? А мне говорили...

Эта симпатичная женщина понравилась мне с первого взгляда. Стали говорить об Одессе, о предстоящей работе в Питере. В кабинет без стука вошла ещё одна женщина, моложавая, стройная, с открытым русским лицом, убранными под шапку косами. На ней была ситцевая кофточка с пёстрым живым рисунком, длинная чёрная юбка. Я, конечно, прервала свой рассказ, но Вера Рудольфовна успокоила меня:

— Продолжайте, тут все свои. Знакомьтесь: Крупская Надежда Константиновна. А это Танюша, только что из Одессы.

— Ах, Танюша! Та самая, которая писала Владимиру Ильичу! Приятно познакомиться.

Крупская пожала мне руку.

— Откуда вы знаете о письме? — удивилась я.

— Надежда Константиновна — жена и помощник Ленина, — пояснила Менжинская.

Я смутилась. Но откуда мне было знать это?

Надежда Константиновна легко включилась в нашу беседу, и я сразу почувствовала её глубокую осведомлённость в партийных делах. Постаралась подробно ответить ей на все вопросы, рассказала, почему приехала в Петербург.

— Прежде всего мне нужно связаться с секретарём подпольного комитета большевиков и передать просьбы наших товарищей. Но я даже не знаю фамилии секретаря.

— Попов, товарищ Евгений, вы увидите его на квартире, куда сейчас отправитесь. Он и определит вас. Мы ещё будем встречаться, — пообещала Крупская.