Нас ленинская партия вела... Воспоминания - страница 56
— Видно, что так. Теперь дальше. Почему дирекция не хочет установить минимум зарплаты? Почему тянет с этим? Предлагаю объявить забастовку, не работать до тех пор, пока не удовлетворят наши требования! Вот это и будет им наша война!
— Верно! Правильно! Чего там! Надо защищаться! — раздались возгласы.
— Это ещё не всё, — сказал вслед за Григорьевым Ганчуков. — В Питере вышли на мирную демонстрацию рабочие, солдаты, матросы. Временщики встретили их пулемётным огнём и ружейными залпами!
Крик возмущения прокатился по цеху.
— Бастовать! Всем на демонстрацию протеста! — призвали большевики, и народ хлынул вслед за ними на улицу.
Весть об июльской трагедии в Питере всколыхнула пролетарскую Москву, вызвала бурю протеста на заводах, фабриках, в воинских частях. Тысячи рабочих, солдат стройными рядами двинулись на Скобелевскую, ныне Советскую площадь, неся плакаты и транспаранты с лозунгами: «Вся власть Советам!», «Долой империалистическую войну!» Демонстранты пели:
И далее:
Контрреволюционеры предвидели это шествие, мобилизовали юнкеров и офицеров, призвали на помощь лавочников и охотнорядских молодцов из чёрной сотни, выставили шпалерами вдоль Тверской, других улиц и переулков свою «гвардию». Колонны демонстрантов шли буквально сквозь строй правительственных войск.
— Вот она, буржуазия, показывает своё истинное лицо, — сказал шедший рядом со мной в ряду Лихачёв. — Эти либералы уже не цепляют на себя красные бантики, как в феврале. Я не удивлюсь, если они возьмут в руки оружие, надо быть к этому готовыми.
Благовоспитанные господа в котелках и щегольски наряженные дамы старались расстроить ряды демонстрантов, пытаясь вырвать из наших рук плакаты с ненавистными им лозунгами, провоцировали столкновения.
— Разойдитесь! Куда идёте? Зачем? Расстреляют, как в Питере, — увещевали нас испуганные обыватели, шныряя по рядам.
А демонстранты шли и шли, через Скобелевскую площадь, туда, где помещался Московский комитет партии большевиков. Там их встретили члены комитета. Они предупреждали, что время для решительного выступления ещё не пришло, но оно скоро-скоро настанет.
— Сами ничего не предпринимайте, на провокации не поддавайтесь, ждите сигнала товарища Ленина! — говорили нам.
Читаю в тетрадке:
«Бутырский райсовет присоединился к требованию питерских рабочих о передаче власти Советам, вынес резолюцию о недоверии Временному правительству».
«Общерайонное собрание в Народном доме также потребовало перехода власти к Советам».
«На фабрике „Дукс“ и других предприятиях — митинги протеста против введения Керенским смертной казни на фронте...»
После июльских дней размежевание сил заметно ускорилось. Вот ещё одна запись в тетрадке о смотре наших сил, ещё об одном районном партийном собрании в августе 1917 года. На собрании восемьдесят шесть представителей тридцати партийных организаций выступали с рапортами.
Прохоров говорит, что парторганизация Военно-артиллерийского завода насчитывает триста человек, а сочувствуют ей более половины рабочих. В завкоме теперь сплошь большевики. На организацию партийной типографии собрано свыше двух тысяч рублей.
Григорьев с фабрики «Дукс» сообщает: у нас девяносто большевиков и около трёхсот сочувствующих...
— На заводе Суздальцева тридцать большевиков, сто сочувствующих. На «Изоляторе» двадцать большевиков, — рапортуют товарищи.
Коммунист с завода Ильина молчит, насупился. Я обращаюсь к нему:
— Что у тебя, товарищ Васильев?
— У нас не всё ладно, товарищ секретарь, — отвечает Васильев. — У нас всего двенадцать большевиков, и ведётся отчаянная травля, мы вынуждены работать подпольно. Конечно, духом не падаем, уверены, что наша возьмёт, а всё-таки врагов со счетов не сбросишь...
Подводим общие итоги:
— Число сочувствующих растёт с каждым днём, в большинстве завкомов большевики занимают прочные позиции.
Читаю в старой тетрадке строки:
«Общерайонное партсобрание. Не посылать Ильича в суд!»
Мы вынесли резолюцию против травли большевиков, против кампании лжи и клеветы, против требования Временного правительства о привлечении к суду Владимира Ильича. «Просим Вас, дорогой наш товарищ Ленин, не идти на суд буржуазии», — писали мы в приветствии вождю.