Наследники империи - страница 15

Жрец скривился, коротко простонал, затем хрипло пробормотал:

– Я укажу, где искать бродягу каданга.

Атрий убрал ногу. Жрец приподнял голову и потребовал:

– Развяжи меня.

Атрий кивнул своим воинам, те распутали кожаные ремни на запястьях и щиколотках пленника. Гишер с трудом сел на земле, разминая конечности. Тут же веревочная петля сдавила горло, а в скулу впилось острие кинжала.

– Один неверный шаг, и я отрежу тебе все, что только можно отрезать, – предупредил Атрий.

– Ты очень убедителен, – прохрипел жрец. – Дай мне встать. Я должен отойти от костра, мне нужна темнота.

Атрий натянул веревку и рывком поднял жреца на ноги. Петля едва не задушила Гишера, он снова захрипел, пытаясь негнущимися распухшими пальцами ослабить удавку.

– Я тебя предупредил, – грозно повторил Атрий. – Идем.

Он толкнул жреца в спину, направив его в степь, уже укрытую ночью.

Рваный шерстяной плащ потяжелел от впитавшейся влаги и давил на плечи. По спине то и дело струйками стекала скопившаяся вода, заставляя Кори содрогаться от озноба. Пожелтевшая трава цеплялась за ноги, стряхивая капли на штанины, босые ступни замерзли и неприятно ныли.

На пограничные степи надвигалась зима. Далеко на полночи леса заметало снегом, здесь же, между морским побережьем и полночными лесами, наступал сезон холодных нудных дождей. С утра северный ветер нагонял тучи, к вечеру небо совсем скрылось за тяжелой свинцовой пеленой, ранние сумерки заморосили дождем. Вернее, это был даже не дождь, а мелкая водяная пыль, словно повисшая в воздухе.

Тангендерг ехал в двух десятках шагов впереди. Похоже, ни он сам, ни его понурая кобыла не испытывали никаких неудобств из-за непогоды. По крайней мере, на поведении обоих это никак не отразилось. Тангендерг все так же сидел в своей привычной позе, закрыв глаза и держа во рту свое дурманящее снадобье из мелко покрошенных и высушенных грибов. Короткие светлые волосы каданга слиплись в сосульки, скопившаяся вода стекала на спину под облезлую безрукавку из шкуры степного волка, но путника это ничуть не трогало. Его кобыла, и без того представлявшая собой жалкое подобие гиппариона, теперь выглядела еще более нелепо. Грива и хвост слиплись сосульками, как и волосы ее хозяина, склонив голову к самой земле, кобыла неспешно перебирала копытами, абсолютно безучастная к своей судьбе и всему остальному миру.

На протяжении всего пути Тангендерг совсем не разговаривал с Кори, казалось, даже не замечал его присутствия. Наконец, мальчишка решился сам обратить на себя внимание спутника. Догнав кобылу, он произнес:

– Холодно.

Тангендерг не отозвался.

– Где заночуем? – спросил Кори.

Не открывая глаз, Тангендерг процедил сквозь зубы:

– Лучше тебе было оставаться в Хоруме.

– Ты сам сказал, что я не вещь и могу идти куда хочу, – напомнил Кори.

– Тогда иди молча. Я не звал тебя с собой.

Кори снова поотстал. Через некоторое время кобыла вышла на раскисшую от дождя дорогу. Наконец, она остановилась перед большим полуразвалившимся строением. Глинобитые стены частично обвалились, обнажив каркас из кривых жердей, в крытой соломой крыше кое-где чернели провалы.

Тангендерг спрыгнул в лужу, сплюнул свою жвачку, отодвинул большой створ и завел лошадь под крышу. Как и в большинстве жилищ обитателей степи, этот большой дом совмещал в себе под одним кровом все: и жилье для хозяев, и амбар, и загон для скота.

Последовав за кадангом, Кори осторожно спросил:

– А где хозяева?

– Ушли, – ответил Тангендерг.

В степях действительно встречалось много домов и целых поселений, оставленных своими жителями. Скотоводы и пахари предпочитали уходить к морю, подальше от неспокойного пограничья, или под защиту больших городов.

Задав лошади овса из своих походных запасов, Тангендерг уселся на охапку соломы и привалился спиной к столбу, подпиравшему крышу.

– Тут есть дрова, – сообщил Кори, обследовав покинутое жилище почти на ощупь в полутьме. – Можно развести огонь.

– Делай, что хочешь.

Кори сам высек огонь и раздул пламя в очаге. Он придвинулся почти вплотную к огню так, что с плеч вскоре повалил пар. Кори то и дело содрогался в ознобе.