Наследство для ведьмы - страница 10

Невозможно прекрасно.

Мурашки вихрем проносятся по телу, приятные, исчезают в кончиках пальцев ног.

Кот лижет мою кровь. Не пьет ее, а лижет, долгими и плавными движениями нежного языка обволакивая жаром.

Опускаю горящую руку, наблюдая за алым следом, который оставляет в темноте красный огонь. Точно шелковый платок колеблется в водах, подталкиваемый спокойным течением.

Обнимаю мужчину, чей язык слизывает мою кровь. Дрожит под моими руками, и я глажу его по гладкой спине, между лопаток, задевая выступающие позвонки, вниз по линии поясницы. Рука поднимается вверх, оставляя в темноте красный пламенный след, и снова повторяет свой путь.

Завороженная, растворяюсь в движениях языка, прикрываю веки, запрокидываю голову, выдыхая.

Чужие волосы приятно касаются подбородка, задевают скулу, а затем влажный рот накрывает мои приоткрытые, гудящие тихой болью губы. Язык мокрый и горячий, он проникает внутрь почти неуверенно, не смея предъявлять права хозяина.

Не может, но желает.

Знаю, чувствую всем пылающим телом.

Язык ласкает мягко, осваиваясь, встречается с моим и нежно играет, дразня и завлекая.

Отвечаю на поцелуй, ощущая соленый привкус крови. Своей крови. Не противлюсь, даю волю. Разрешаю взять верх и овладеть мной без доли колебаний.

— Прими истинный дар свой, — шепчет мне в рот едва слышно. Глотаю каждое слово-горящий уголь, чувствую, как обжигает горло, проникая внутрь, распространяя пламя.

— Сделай меня вечным спутником твоим… — глубокий выдох и жар заполняет глотку. Чувствую толчок, будто во рту у меня что-то живое, и пламя скользит по горлу вниз, разливая тепло.

Не мыслю, не соображаю, не испытываю и доли страха, не различаю сна и яви.

Ничто больше не имеет значения.

Внутри меня огонь, заполнивший тело, стремящийся к самому сердцу.

Бьется в самих венах.

Делаю вдох, легкие агонизируют, пылают, пожираемые беспощадным, жестоким пламенем, которое я ношу в себе.

И снова податливая мягкость чужих губ, и неторопливая ласка влажного языка.

Никогда не целовала губ нежнее этих. Не могло больше в мире существовать губ нежнее тех, что принадлежали мужчине с ярко-зелеными кошачьими глазами.

Прикрываю веки и стираю реальность, ныряю в темноту как в бездонный океан. Черные воды смыкаются над головой, из глубины сознания всплывает странная и покоряющая мысль.

Все так, как и должно. Впервые за многие годы — все правильно.

Вспыхивает затухающей искрой и меркнет. Глубокая безмятежность обволакивает тело.

Темнота.

Открываю глаза.

Голова болит так сильно, что жмурюсь от боли, со стоном прикладывая ладонь ко лбу. Виски как металлическим обручем сдавило, грохочет в ушах тяжелый молот.

Будто похмелье, только разница в том, что я не пила.

Пальцы утопают в светлом пледе, матрас пружинит подо мной, когда я тяжело сажусь на бабушкиной кровати. Низко наклоняя голову, провожу рукой по вспотевшему лбу.

Веки точно свинцом налитые, не поднять от боли. Сильно же я ударилась при падении. Вспоминаю вцепившегося в ногу кота и тут же ощущаю дергающую боль в лодыжке. Прокусил, зараза.

Чертов долбаный кот. Чтоб ему издохнуть где-нибудь в кустах.

Шепчу тихие проклятия, сжимая двумя пальцами переносицу. Тру неподъемные веки, и, кажется, даже слышу собственный стон.

С досадой пытаюсь вспомнить, осталось ли обезболивающее в бардачке машины.

И тут же совершенно не связанная мысль озарением на темном небосводе — как я оказалась на кровати?

Не успеваю додумать ее — шея ноет так сильно, что с трудом поворачиваю голову, словно на сквозняке продуло. Когда только успело?

Рассеянно тянусь ладонью и тут же шиплю от укола резкой боли. Вздрагиваю, отнимаю руку, и сердце замирает, когда вижу капельки крови на подушечках пальцев. Смотрю на испачканные красным пальцы, растираю капли и буквально теряюсь в нахлынувших воспоминаниях о сне.

Сон, невозможно похожий на явь. Заполняющая все темнота и мужчина, который называл себя моим котом.

Слышу звук, левее от меня — движение, еле различимый невнятный шорох.

Распахиваю глаза, стискиваю пальцами плед, с трудом поворачиваю голову и замираю.

Адреналин мгновенно холодит в самой середине груди. Стучит в груди так сильно, что ребра начинают ныть.