Наследство для ведьмы - страница 9

Просит. Умоляет. Я слышу это в дрогнувшем голосе, ощущая телом его близость.

Искушает одним лишь проникновенным звуком каждого произнесенного слова.

Подобно демону.

Может быть, потому что мой кот и есть демон.

Не удивляюсь ни единому услышанному слову, не ставлю под сомнение, принимаю истину как тепло, которое стремительно наполняет мое тело.

Понимаю все его мотивы и желания с невозмутимым и совершенно ненормальным спокойствием.

Давние образы и размытые видения прошлого наслаиваются друг на друга, и среди череды серых картин я выделяю одну.

Разбитая коленка и слезы, текущие по грязным щекам. Бабушка качает головой, вздыхает и сажает меня на кухонный стул, склоняется надо мной, вытирая мокрым полотенцем бегущую струйками кровь. Плачу, нижняя губа дрожит, вытираю рукавом нос и всхлипываю.

Легким прикосновением гладкой шерсти к лодыжке ощущаю кота. Шершавый язык дотрагивается до кожи, слизывает кровь.

Бабушка смотрит, как черный кот приподнимается на задние лапы, мягко кладет передние на мою ногу. Лижет кровь, а глаза прикрыты от удовольствия, бжввидв усы топорщатся в стороны, треугольные уши прижаты к голове.

— Не время, — бабушка раздраженно шугает кота. — Не бери то, что не твое.

Отталкивает его рукой, и он бесшумно исчезает в глубине дома.

Черный диковатый кот с зелеными глазами.

Тепло чужого дыхания вливается в продрогшее тело, гонит прочь обосновавшийся там холод. Воспоминания роятся вокруг, мешают чувствовать, и я отталкиваю их все до единого.

Нет ничего в этой темноте, кроме проступающих очертаний человека рядом и жара его обнаженного тела.

Мы оба обнажены — два нагих существа, нашедших друг друга в ночи, разлитой вокруг черной гуашью.

— Как?.. — выдыхаю коту в губы. Пальцы ласкают его скулы, проводят ниже, под колющимся подбородком, касаются выступающего кадыка и замирают, когда я слышу ответ.

— Разреши мне взять свою кровь. Свяжи нас. Навсегда… — не мольба уже, а тихий стон.

Прикосновение горячих рук к моей груди обжигает. Кажется, что кожа плавится там, где касаются его ладони.

Задерживаю дыхание, замираю, наслаждаясь распространяющимся от его рук теплом. Оно струится по венам, как вода стремится по ветвям нуждающегося в ней иссохшего дерева.

Но кровь не вода.

Она горит во мне, пылает пламенем, заполняет всю меня, бурлящая и несущая жизнь.

Молчу, потому что наконец вижу глаза, смотрящие с бледного лица. Ярко-зеленые, светящиеся в темноте двумя изумрудами.

И в глазах этих плещется что-то невообразимое, не имеющее описания — различаю обожание и преданность, мягкую горечь и ожидание, сдобренное страхом как острым перцем.

— Кто ты… на самом деле? — разлепляю ноющие губы и задаю вопрос, ответ на который уже знаю.

— Скажи «да», Айно, — говорит обрывисто, и мольба уже не кажется — она бьет набатом в неуверенном голосе.

Замолкает и долго смотрит на меня немигающим, почти нечеловеческим взглядом.

А затем снова просит, и губы его дрожат.

— Пожалуйста. Потому что… все это время… я…

Не раздумываю почти. Сон это, похожий на явь или явь, похожая на сон — границы стерлись.

— Да… — отвечаю тихо.

Кот, мужчина с зелеными глазами и бледным лицом, не произносит ни слова, лишь мучительно медленно склоняет голову.

Горячий и влажный язык касается моих ключиц, ведет вверх, неторопливо лижет, оставляя мокрый след на коже.

Прикрываю веки, стирая его образ.

Стон срывается с губ, когда боль разливается по шее. Острая, немилосердная, она отрезвляет, заставляет сжать пальцы, выгнуть поясницу.

Обхватываю кота руками и обжигаюсь о пламя его напряженного тела. Каждая мышца под бархатной кожей как натянутая тетива. Пальцами скольжу по позвоночнику, ощупываю изгибы, наслаждаюсь линиями безупречного тела.

Жаром заливает шею, горячим воском плавится кожа, и не вспомнить уже былого холода.

Кровь льется по плечам, чувствую ее, как и поцелуи, которые оставляют мягкие губы. Они скользят по моему телу, ласкают со всей возможной нежностью, кончик языка выписывает узоры на вздымающейся груди.

Открываю глаза и вижу красное. Это огонь, который поднимается на моем теле. Язычки пламени играют вокруг, я горю, но не чувствую боли. Кожа не чернеет и не покрывается пузырями. Поднимаю руку, на расслабленной ладони огонь, шевелю пальцами, завороженно наблюдая, как горю, не сгорая.