Наследство Мираль - страница 34

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я осторожно пробиралась между палатками, пытаясь отыскать свою, но остановилась как вкопанная, когда из ближайшей послышался мучительный протяжный стон.

— Мира, ты чего встала? — подал голос фамильяр.

— Одному из раненых, наверное, очень плохо, — с сомнением протянула я, не очень понимая, что могу с этим поделать.

Однако попугай излишним человеколюбием не страдал, сварливо меня одёрнув:

— Иди лучше к себе, а то получится как в прошлый раз. Если тебя кто-нибудь застукает, разбираться будешь сама!

Я бы, может, и послушалась, но тут стон повторился, на этот раз прозвучав ещё протяжнее и жалобнее. И вместо того, чтобы спорить с Арчи, я решительно направилась к палатке. Приоткрыв занавес, осторожно скользнула внутрь.

Там на шкуре в углу лежал на боку юноша. Он даже не услышал, как я подошла и склонилась над ним. Разорванная штанина обнажала глубокую страшную рану. Тут не нужно было медицинского образования, чтобы понять — она нанесена каким-то жутким рубящим оружием. Ногу, может, и можно было спасти, но не в таких условиях. Требовалась операция, медикаменты, а тут… Даже зашить нечем.

Но я не из тех, кто так легко сдаётся! Юлька работала в больнице медсестрой и кое-чему меня научила. Отложив скрипку, я попыталась помочь парню и решительно приступила к делу. Для начала полностью оторвала штанину, скрутила её в тугой жгут и осторожно наложила поверх раны, чтобы в первую очередь остановить кровь.

— Это всё, что могу сделать, — прошептала я несчастному.

— Перевернуть… — слетело с его запёкшихся губ.

Я выполнила его просьбу и, наконец, встретилась с пострадавшим взглядом, в котором было столько благодарности, что у меня чуть слёзы из глаз не брызнули.

Господи, неужели больше ничего нельзя сделать? Совсем ничего?

— Тебе очень больно, да? Хочешь… я сыграю? — пробормотала я, чувствуя, как от жалости сердце разрывается на части. Но он не ответил, закрыл глаза. Не понял или потерял сознание… Я дрожащими руками вытащила скрипку, размотала её и положила на плечо. — Пожалуйста, не подведи меня, — прошептала пересохшими губами. — Никакой песни Сумерек. Прошу тебя, позволь сыграть родной вальс.

Да, мой любимый, из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь».

И, склонившись над юношей, я прикоснулась смычком к струнам. Из скрипки водопадом знакомых нот полились нежные звуки, как капли воды они падали на бледное лицо несчастного, на его распростёртое тело, и — о чудо! — кошмарная кровоточащая рана начала затягиваться прямо на глазах! Сначала остановилась кровь, затем стала уменьшаться поверхность повреждённой ткани, вскоре края сжались.

Поражённая, я отпрянула назад, а глаза юноши распахнулись.

— Осторожно, Мира, — едва успел вякнуть Арчи перед тем, как в палатку вошёл Рихт.

Я кожей почувствовала его обжигающе холодное присутствие. А ещё думала, что у Мариуса глаза на затылке. Кажется, у меня появилась новая способность!

— Что ты здесь делаешь? — обманчиво-спокойным голосом поинтересовался маг.

— Лечу, — слетело с губ.

— Целительница, значит.

Я повернулась и вместо того, чтобы взглянуть в глаза мужчине, уставилась на серебряный амулет, висевший у него на шее. Чёрт, и что же ответить? Ещё заморозит, если скажу неправду.

— Иногда у меня получается, а иногда нет.

— Проверим, как только выберемся из подземелья. Выходи, — с этим Рихт развернулся и вышел из палатки.

Юноша сзади пошевелился, видимо, пытаясь подняться. Чтобы его не смущать, я спешно последовала за главнокомандующим.

У выхода меня поджидал Рэм. Я тут же почувствовала на локте его железную хватку, и когда прозвучала громкая команда: «Уходим на плотах. Без паники. Ночьюрождённые отступили», — неожиданно поняла, что наш путь лежит не наружу, а внутрь горы.

***

Трудно сказать, сколько прошло времени. Час или два. Мы плыли по подземной реке под высокими сводами пещер. Как и в предыдущих подземельях, стены мягко светились зеленью, напоминавшей о земном лете. И пахло необычно… свежескошенной травой. Или у меня просто разыгралось воображение?