Наследство с характером - страница 62

– Ну что ты, деточка, успокойся, – пыталась достучаться до меня Матрена, но от нахлынувшего горя я была сама не своя и едва ли ее слышала. – Здесь наш Даниил Васильевич, в доме. Живее всех живых! Это я его отправила перекусить и поспать хоть пару часов, пока сам рядом с тобой без сил не рухнул. А кто по-твоему тебя из леса вынес и все эти дни, пока была в забытье, от твоей постели не отходил?

Представить Воронцова в роли заботливой сиделки у моей постели получалось с трудом. Не окажись здесь Матрены в момент моего пробуждения, наверняка, я никогда и не узнала бы этих подробностей.

– А как же его раны? Я сама видела какими они были глубокими, – ощущение беспомощности и кровь, пульсирующая под ладонями, когда я пыталась зажать раны, снова ожили в памяти.

– Когда наш князь в звериной ипостаси, ему все нипочем и раны затягиваются гораздо быстрее, чем на обычном человеке. Ты со своими царапинами уже три дня валяешься, а он за полчаса восстановился, еще и тебя из леса на руках вынес, – тут же объяснила Матрена, на что я только открыла рот от удивления.

– Три дня?!

– Ну да. И какой только леший тебя дернул в зачарованный лес податься? Мы и с магией стараемся обходить его стороной, больно жуткое для прогулок место. А ты у нас вон какая отчаянная, будто от чумы спасалась! Чем только тебе наш князь не угодил? – корила меня Матрена, точно также, как и бабушка когда-то за детские проделки.

В этот раз я решила не замалчивать о своем горе и выложила все, как на духу.

– Чем?! Да он продать меня хотел словно какую-то надоевшую вещь! Уже и с купцом Котляровым договорился. Я сама видела, как Матвейка письма относил. Если мне не верите, у Авдотьи спросите.

– Как же, так и спросила. Когда князь тебя всю израненную да без сознания домой вернул, эту гадину сразу на чистую воду вывел. А потом такое ей устроил. Ох, это надо было видеть, – от души рассмеялась женщина. – Уже через час этой вертихвостки и след простыл со всеми чемоданами!

– Хотите сказать, это все была ложь, и Воронцов не собирался меня продавать? – наконец прозрела я.

– Эх ты, наивная душа, нашла кому верить! У этой Авдотьи на лбу написано: «Обману, глазом не моргну». Катерина, ты моя Катерина, не доглядела я за тобой. Не появись князь вовремя, так и пропала бы в том лесу. Неужели сама не видишь, что он души в тебе не чает? Продать купцу Котлярову! Тоже мне! И как только в голову подобное пришло?

Глава 41 Обещание

Добравшись до ванной комнаты, я смогла лишь наскоро умыться, на большее моих сил просто не хватило – перед глазами снова поплыли круги, и я поспешила вернуться в кровать.

Не знаю, как у него это выходило, но Воронцов словно почувствовал, что я пришла в себя, и едва Матрена прекратила читать мне нотации, в своей привычной манере ворвался в покои. Вид при этом у мужчины был такой, будто на пожар летел: всегда аккуратно уложенные волосы взъерошены, сорочка, которая обычно застегнута до последней пуговицы, в этот раз оказалась даже не заправлена, словно накинута наспех, а ее полы развивались при ходьбе подобно белым флагам. В этом молодом мужчине, таком простом и домашнем, прежний педант Воронцов узнавался с трудом.

Внутренне я уже напряглась и даже как-то сжалась что ли, готовясь выслушать очередную порцию нравоучений со всеми вытекающими. Но вместо этого его высочество просто замер у края постели, не сводя с меня своего пронзительного взора.

– Ладно, молодежь, дальше сами разбирайтесь. А я пойду вам чего-нибудь вкусного приготовлю, – подорвалась Матрена, вероятно, ощутив повисшее между нами напряжение.

– Спасибо… – не оборачиваясь в ее сторону проронил князь, медленно шаг за шагом приближаясь ко мне.

Когда под мужским весом прогнулся край кровати, а Даниил оказался совсем близко, я и вовсе растерялась, тут же опустив глаза. Где-то в груди вместо сердца заскакали трусливые зайцы. Но нет, не от страха, а от чего-то совсем иного. Его присутствие и вот такие откровенные взгляды опытного мужчины и прежде всякий раз вгоняли меня в краску, но я находила в себе силы держать оборону: смеяться, отшучиваться, скрывая свою робость за улыбкой. Сейчас же казалось, что все мои силы так и остались в том проклятом лесу, а я сижу перед ним как никогда уязвимая и будто бы голая. Не смотря на ночную сорочку, в которую кто-то меня одел, надеюсь, что Матрена, ощущение складывалось именно такое.