Названная женой - страница 51

Вечером, на час раньше назначенного времени, пришёл Нис. Оглядел Гвенн, послушал журчащую ручейком речь русалки о состоянии царевны, помолчал — и протянул руку.

Везли их два рыбоконя с огненными глазами: лошадки с толстыми рыбьими хвостами и обычными, как у земных коней, передними ногами.

— Кельпи, — небрежно бросил царевич, а Гвенн не могла наглядеться на этих красивых и загадочных животных. Крепче, чем кони степняков, злее, чем виверны.

— Это они утаскивают в море горе-путешественников? — спросила Гвенн у Ниса, а тот лишь повёл плечом.

«Надо будет расспросить поподробнее, — размышляла царевна. Поглядела на зубы, достойные волков: — А может, и не надо». За преступления против Благого Слова ши вспарывали живот и бросали на побережье на верную смерть именно от кельпи.

Царевич правил сам, подав влево после спуска с башни. Уже когда они пролетали по краю столицы, соизволил пояснить: «Дядька Скат просил. Нужно показаться гвардии. И тебя показать».

Домчались они споро. Вода шумела в ушах, давая понять, что тут вновь задействована магия.

Воины-фоморы, стоящие ровными колоннами на фоне казарм, молча отсалютовали короткими мечами. На фоне светло-синей воды чёрные рога виднелись отчётливо тревожно.

Здесь, вдали от Океании, Гвенн ощущала себя очень странно. Тут магия столицы действовала не полностью, хотя ши-саа по-прежнему ходили, а ей мнилось — раскинешь руки и полетишь. Раньше, в Чёрном замке, ей часто снилось подобное. Когда-то, до Проклятия, дети Дома Волка могли превращаться не только в волков, но и в виверн, в птиц, и эти ломаные, невероятно прекрасные ощущения то ли полета, то ли падения казались обломками того, что знали и умели ши две тысячи лет тому назад.

Притихшее море бушевало где-то далеко вверху, потому что было темно и немного неуютно. Почти по самой границе между водой и воздухом пронеслись далекими тенями громадные скаты, погладив сердце неожиданно тёплыми воспоминаниями.

Огромные стаи рыб, двигались, как одно живое существо, и поворачивали голову им вслед.

Обратно до столицы они пролетели быстро. Почему Нис повёз её тоже? Царевна потихоньку рассматривала профиль супруга. Неужели хотел показать, что она в порядке и что она по-прежнему его жена? Или, как выразилась Лайхан, чтобы царевна напиталась чистой водой? Из уважения?

Спросить бы, да всё равно не ответит.

Гвенн откинулась на спинку из мягкой губки, собираясь с силами. Лайхан рассказала, что ходить и говорить придётся много. Вскоре вдали показался ярко-зелёный столб колодца жизни и стоявшие вокруг него ши-саа, но сам момент приземления — или приводнения? — Гвенн пропустила, и Нис вынес её на руках, не слушая сердитых возражений.

Царевна пробежалась пальцами по наряду и прическе, убедилась, что всё в порядке, и улыбнулась встречающим их обитателям подводного мира. Ши-саа, селки, варра! Всё сверкало и переливалось, даже в причёсках морского народа искрились крошечные огоньки.

Все подходили, желали здоровья, долгих лет жизни, гладкой волны и отходили прочь. У Гвенн рябило в глазах от богатства нарядов, и разнообразия обликов и, особенно — от рогов. Знала она немногих… Маунхайр, Лайхан, дядька Скат, Ваа, примостившийся под аркой. Гвенн с удовольствием перемолвилась бы парой слов со знакомцами, но подданные морского царя подходили и подходили.

Наконец всё стихло — появился Айджиан. Выше на голову большинства ши-саа и шире в плечах, даже рога его были толще прочих и круче загнуты. Богато расшитая одежда тёмно-синего цвета, как сама морская глубина. Гвенн прищурилась: была и зелёнь, но столь насыщенная, что казалась чёрной. Лазурит, нефрит, черный опал и еще какие-то, незнакомые волчице камни, украшали платье морского царя.

Морской царь кивнул издалека, молча пошёл куда-то влево, и все расступались перед ним. Наконец стал виден круг перед колодцем, тоже слабо мерцающий и немного выступающий из ослепительно-белого песка. Айджиан достал из-под ворота изумрудный камень и сжал в руке. Зелёное пламя полыхнуло вверх, заискрилось огнями, словно самой жизнью.

Тёплая волна окатила всех, запахло остро, как во время грозы, и все зашевелились, загомонили радостно.