Не будет мира в Карфагене - страница 6

– Корабль, космический корабль, – пробормотал себе под нос удовлетворенный Аттилий несколько часов спустя. – Построенный человеческими руками… Жаль, я не узнаю эту модель. Не римский, это точно. – Его настроение упало на несколько градусов.

Македонец? Нейтрал? А может и римлянин. Капер или разведчик, построенный по "частному" заказу в нейтральной системе. Или местные пограничники?

Командир неизвестного корабля, кем бы он ни был, явно не торопился сближаться с "Гневом Юпитера", и Аттилий понимал его сомнения. Увы, за последние столетия слишком многие и слишком часто использовали сигнал бедствия не по назначению.

В конце концов неизвестный капитан принял решение. Корабль завис в космосе на расстоянии в какую-нибудь милю от борта римской триремы. Теперь старший трибун мог рассмотреть его во всех детялях, и увиденное ему не понравилось. Явно военный корабль. Четыре палубы… – квадрирема? – башни с баллистами и катапультами, абордажные мостики… Многовато абордажных мостиков, в ущерб огневой мощи. Хмм. Аттилий не мог с ходу припомнить современный ему галактический флот, который бы баловался подобными концепциями.

От борта незнакомца отделился небольшой челнок и направился к римскому кораблю. Несколько минут спустя Аттилий услышал гудение кормовых шлюзов на средней палубе и поспешил в том направлении.

Македонцы очистили арсенал "Гнева Юпитера" от всего полезного, но Аттилию удалось отыскать небольшой атомный баллистер одного из легионеров. Теперь он покоился в потайном кармане скафандра. Из него не подбить четырехпалубный корабль, но если таинственные пришельцы окажутся совсем мерзкими врагами, можно будет подороже продать собственную жизнь.

Аттилий встал посреди камеры, примыкавшей к шлюзам и скрестил руки на груди. Не успел он это сделать, как загудела гидравлическая машина, открывавшая последний внутренний люк, и в камеру буквально ворвались семь-восемь человекообразных существ в скафандрах свинцового цвета. Зеркальные забрала шлемов были непрозрачны. Завидев Аттилия, они замерли на месте.

Военный трибун бросил беглый взгляд на украшавшие стены камеры индикаторы – все в порядке, внешний люк закрыт, атмосферное давление в норме. Тогда он откинул забрало шлема и шагнул вперед. Левая рука свободно висела вдоль тела (и неподалеку от оружия), правую он поднял над головой в приветственном жесте. На суровом и обветренном лице (так римлянин любил думать о своей физиономии) нарисовалась радушная улыбка. Скрепя сердце, Аттилий заговорил по-гречески. Это был язык врага, но при этом один из самых популярных языков в галактике.

– Приветствую вас на борту "Гнева Юпитера", корабля Римской Республики. Я военный трибун Аттилий. Назовите себя.

Незнакомцы ответили не сразу. Судя по их телодвижениям, они внимательно рассматривали добродушного хозяина и обменивались между собой репликами на собственной радиочастоте. Аттилий тем временем разглядывал их скафандры. Снова незнакомая модель, без единого намека на знаки различия и национальную принадлежность. Так продолжалось с минуту; потом один из пришельцев в свою очередь шагнул навстречу римлянину и снял шлем.

Аттилий увидел перед собой несомненно человеческое лицо, жителя Терры Матер или его потомка. Обладатель лица был коротко стриженным чернокожим нубийцем, примерно одного с Аттилием тридцатилетнего возраста, и этот факт сам по себе не сообщал никакой полезной информации. Этот парень мог быть с одинаковой вероятностью римским гражданином, карфагенским наемником, македонским гоплитом, гесперийцем, ибарзельцем и представителем еще полудюжины больших и маленьких галактических империй. Нубиец еще раз окинул римлянина быстрым взглядом и заговорил на приличной латыни. Конечно, с абсолютно незнакомым акцентом. Аттилий уже не ждал ничего другого.

– Я командир Бомба ("Ну и имечко", – подумал римлянин) с корабля "Непреклонный" ("Ну и название"). Мы вам не враги, трибун Аттилий ("Внушающее оптимизм заявление").

– Корабль "Непреклонный"… какого флота? – мягко уточнил трибун.

– Боюсь, мы не служим никакому из известных государств, – отвечал Бомба.