Не был, не состоял, не привлекался - страница 48
В перерыве молодая и симпатичная адвокатесса, участница процесса, сказала, что дело не сфабриковано, просто власть сделала шаг в угоду западным странам. Коллега шепнул мне, что ее муж – офицер госбезопасности. Евреи же возрадовались, старики даже вспоминали праздник Пурим, когда отмечают чудесное и неожиданное избавление от гибели народа много веков тому назад.
В июне 1953 года случился еще один сюрприз. Арестовали Лаврентия Берию. Потом его судили. Дело слушалось при закрытых дверях. Эти двери были закрыты так плотно, что мне не довелось видеть ни одного человека, который был бы знаком хоть с кем-нибудь из побывавших в зале суда.
Коммунистам и беспартийным разъясняли, что Берия – шпион, что он пытал и расстреливал невинных советских людей, что хотел распустить колхозы и отдать Германскую Демократическую Республику западногерманским капиталистам, и к тому же он ужасный развратник и насильник. Мало того, он лгал, будто он, а не ЦК разоблачил фальсификаторов дела врачей-убийц.
Народ был возбужден, и кто-то сочинял частушки: «Как товарищ Берия / Вышел из доверия…» и «Цветет в Тбилиси алыча / Не для Лаврентия Палыча…». А мой товарищ по адвокатуре, старше и опытнее меня, сказал: «Ты думаешь, это Берию судили? Это Сталина судили!» Такое смелое умозаключение тогда показалось мне сомнительным. Однако наступали новые времена, времена новых неожиданностей, надежд и разочарований.
Насчет чертовой дюжины я остался при том же мнении. Просто чертова дюжина послужила зацепкой для памяти.
Юридическая консультация помещалась в Гостином дворе. Клетушки грандиозного и запущенного здания заполняли разнообразные конторы в самых неожиданных сочетаниях. Совет добровольного спортивного общества и зуболечебница, котлонадзор и контора по сбору утильсырья… Формации менялись, а Гостиный двор плыл, как Ноев ковчег.
Что находилось в тесном помещении юридической консультации в прошлом, никто не знал. В комнате были выгорожены фанерными перегородками кабинки-закутки. В каждый втискивался за специально изготовленный письменный полустолик адвокат, напротив садился клиент. Из кабинок доносились невнятные голоса. Зачастую там рождались и гибли надежды, переплетались устремления клиентов и адвокатов, скрипели перья и переходили из рук в руки ассигнации. Фанера скрывала все.
В часы моего дежурства в кабину протиснулся невзрачный мужичишка. Пальтецо его было выношено, но, тем не менее, способно сопротивляться времени. Физиономия не чисто выбрита, но терпимо. Улыбка блуждающая, не без смысла. Клиент пришел посоветоваться насчет развода и для начала сообщил, что он работает не то завхозом, не то кладовщиком. Такая хозяйственная деятельность всегда занимает его в те периоды, которые он находится вне Канатчиковой дачи.
Я, хоть и был молод, но не выразил удивления по поводу причастности моего клиента к когорте психически нездоровых. Удивление могло обнаружить недостаточный адвокатский опыт.
Потертый, но неунывающий взял инициативу беседы в свои руки. Я едва успел сообщить ему тривиальные сведения о бракоразводном деле, как он принялся убеждать меня, что раньше разводили гораздо лучше. «Раньше, – рассказывал он, – я приходил в загс, писал заявление, и готово. Из загса слали открытку жене, и конец. Вот я однажды сижу дома, обедаю. Приходит почтальон, приносит открытку. Жена читает – развод. Она мне говорит: „Что же ты, мерзавец, раньше мне ничего не сказал?“ Дескать, я должен был предупредить. А я продолжаю хлебать щи и говорю: „Не люблю напрасных разговоров“.»
Вскоре мой затейник выбрался из клетушки и пошел по каменным длинным коридорам Гостиного двора. И затерялся навсегда. Быть может, он сел в трамвай и поехал на Канатчикову дачу, а может, и в кладовую. Больше я его не видел.
То, что я сообщил ему, он, вероятно, знал. Быть может, просто хотел поделиться своими соображениями.
– Ты мало изменился, – сказал мне Борис, приятель юных лет. – Вот только волос стало меньше.
Он вернулся в Москву из мест весьма отдаленных, где провел семнадцать лет. Еще раз пристально взглянул: «Губы изменились, мягче линия была…». Так закончил обзор Борис.