Не был, не состоял, не привлекался - страница 75

Князь еще раз взглянул на ножки и… попался. Шахматы есть шахматы. Князь больше не смотрел на ножки. Он неотрывно смотрел на позицию. Ускользнула победа.

И она ушла. Легко, незаметно. Как появилась.

Ничья.

Князь легко и, пожалуй, даже грациозно бежал по главному проспекту Империи, воспетому классиками, навстречу нам в сторону Московского вокзала. Поравнявшись, он махнул рукой, мы обернулись и без труда поняли, что это не бег от инфаркта. Просто он старался догнать девицу, стройную и студенческого возраста. Естественно, с целью познакомиться.

На прозвище Саша не обижался, так как нрава был добродушного. Не исключено, что даже получал удовольствие.

Мы с товарищем шли в шахматный клуб, где происходил представительный турнир, Князь же не принимал в нем участия и имел, как мы узнали на следующий день, много свободного времени.

Он навестил нас в гостинице, отличной гостинице, как случалось на шахматных соревнованиях и при социализме. Быть может, потому, что шахматисты тогда были золотыми рыбками в аквариуме советской пропаганды, как сказал один капиталистический журналист.

Посетив нас, Саша, приятель и коллега, поведал о своем житье-бытье. Он недавно женился и переехал в Ленинград, где жил в семье своей молодой, не испытывая материальных трудностей, ибо ее родитель занимал какой-то важный пост в торговой сфере.

Саше, конечно, очень нравился город, Невский проспект и другие его несравненные достоинства, но особенно нравилось, что по Невскому ходят много симпатичных девушек. Студентки и их ровесницы.

Свободного времени у него оказалось достаточно, потому что работа в качестве руководителя шахматного кружка не обременяла.

Это был не просто визит вежливости. Саша попросил оказать ему товарищескую услугу: дать ключ от номера на то время, когда мы сражаемся в очередном туре, то есть часов на шесть. Мы по-товарищески не отказали.

В другой раз Саша навестил нас и сравнительно долго сидел молча и курил. Было совершенно ясно, что ему нужен ключ. Быть может, он посчитал, что попросить запросто не совсем удобно и прервал молчание неожиданным заявлением: «Лично я сразу обещаю жениться». Нас с товарищем это развеселило, а Саша продолжил: «У меня такой метод». Тут уж мы расхохотались: тоже, поразительное изобретение! А Саша немножечко обиженным тоном спросил: «А что вы смеетесь?». Тут уж мы вовсе стали подыхать от смеха. Когда мы отсмеялись, Саша поставил логическую точку: «У каждого свой метод».

Саша поведал, что бег по Невскому дает свои результаты, что он успел познакомиться с разными симпатичными девицами, назвал несколько имен. Можно было сделать вывод, что Саша в этом плане интернационалист. Имена девушек выдавали их национальную принадлежность. Я запомнил имена – Ниеле, Мухлиса. Скорее всего, литовское и татарское.

Мой друг как-то спросил его: «Саша, почему грузинские евреи так похожи на грузин? Не отличишь». Саша, он в это время курил, сделал паузу и ответил: «Ми отличаем!». Это тоже нас развеселило. Между прочим, мрачное напряжение во время турнирной партии иногда предопределяет смешливость в свободные часы. Надо как-то расслабляться.

Турнир подходил к концу, и Саша неожиданно поведал нам, что он хочет уехать в родной город, хочет развестись. Дома начались скандалы, ему не удавалось скрыть последствий «оздоровительных» пробежек. Вскоре Саша пришел к нам с чемоданом и железнодорожным билетом и попросил моего товарища, склонного к приключениям, сесть в вагон поезда. Вроде бы он всамделишный пассажир, а Саша за минуту до отправки заменит его. Товарищ согласился. Все прошло по плану, но последняя минута была ужасной для Саши. Законная и ее родственники атаковали его, он сидел съежившись, тихий и маленький, как мышонок.

Турнир подошел к концу, и настала моя очередь бежать трусцой с чемоданчиком в руке к Московскому вокзалу. Финиш оказался счастливым. Я успел влететь в последний вагон поезда за минуту до его отправления. Запыхался, конечно. Закололо сердце.

Когда я, определившись в свой вагон и на свое место, пошел в туалет умыться перед сном, то в момент, когда в голове пронеслась мысль, что гораздо лучше умереть, когда придет время, от инфаркта, чем от инсульта, в зеркале отразилась физиономия с довольно глупой улыбкой.