Не люби красивого - страница 19

— Может быть, но не сегодня, — тоном, не оставляющим никаких сомнений, ответила я. — До завтра.

«Какая же я дура», — подумала я, оказавшись в неуютном номере гостиницы, состоящем сплошь из одних углов. Но долго горевать о том, что уже прошло, я не умею, поэтому, приняв душ, устроилась на широкой кровати, поставила перед собой поднос с ужином, включила телевизор и под непонятное стрекотание французской речи принялась поглощать холодную отбивную, запивая ее красным вином. Мясо и вино сделали свое дело, и я ощутила потребность в немедленных действиях. Но часы показывали полночь, поэтому все откладывались до утра, а вот наметить план было самое время.

Итак, где мы можем что-нибудь узнать об Алексе? Во-первых, это брачное агентство «Alliance», а во‑вторых, лицей Людовика Великого, где среди его коллег имеется некий Жан Леблан, у которого в прошлом месяце был день рождения. Если расширить границы, то где-то на юге в городке Кассис на берегу Средиземного моря живет матушка Алекса. Ну, к матушке мы отправимся только в том случае, если ничего не сможем найти здесь, в Париже. Кто знает, в каком она возрасте и какое у нее здоровье. Нет, старушку мы оставим на самый крайний случай. А вот с Жаном Лебланом или с кем-нибудь из его коллег поговорить надо в первую очередь. Надо же, в конце концов, выяснить, что за дела были у Алекса в далеком русском городе Тарасове и почему ему не сиделось в славном городе Париже.

Звонок раздался ровно в 8.00. Как договаривались. Спросонья я не сразу нашла свой телефон, но он терпеливо звонил, пока я не сообразила, что со вчерашнего вечера он так и лежал в моей сумке.

— Через полчаса я жду вас в кафе справа от отеля. Не опаздывайте, а то кофе остынет, — услышала я в телефоне голос Анатолия.

Полчаса на утренний туалет в походных условиях — это нормально. Поэтому в кафе я оказалась ровно в половине девятого при полном параде: кроссовки, джинсы, ветровка, волосы забраны под бейсболку. Анатолий тоже времени зря не терял — на столе стояли две большие чашки кофе, поджаристые круассаны и мандариновый джем.

— Мммм, — чуть не промурлыкала я, садясь за стол и вдыхая запах кофе. — Вы маг и волшебник!

— Таня, у меня к вам первое деловое предложение.

— О делах позже. Ну, пожалуйста! — начала я канючить. Мне так хотелось насладиться этим утром, вкусным кофе и такими аппетитными круассанами.

— Я думаю, что оно не терпит отлагательств, — настаивал Анатолий.

— Хорошо. Валяйте, — отодвинув чашку с кофе, со вздохом сказала я.

— Давайте перейдем на ты.

— А давайте, — легко согласилась я.

— А как же старый добрый обычай?

— Вы про что?

— Я про брудершафт.

— Я не пью. Тем более с утра.

— Я в курсе, — улыбнулся Анатолий, явно намекая на вчерашний утренний «Camus».

— Это вы про вчерашнее? Так сами же говорили, что это было лекарство.

— Сегодня никакого лекарства. Только ваш любимый напиток.

— Вы уже и про мой любимый напиток знаете?

— Так, как вы смотрите на кофе, может смотреть только заядлый кофеман. Поэтому предлагаю поднять бокалы, — он поднял чашку, — и чокнуться.

Мы чокнулись, переплели руки и сделали по глотку. Я поставила чашку на стол.

— А поцеловаться? Обряды надо соблюдать точно, иначе…

— Что иначе?

Не ответив на заданный вопрос, Анатолий наклонился и поцеловал меня.

— Иначе я бы еще долго мучился, придумывая способ, как вас, то есть тебя поцеловать.

«Я бы тоже долго мучилась», — сказала я про себя. А вслух: — Ну, раз официальная часть закончена, предлагаю приступить к банкету.

Круассаны были восхитительными. А в сочетании с мандариновым джемом и горячим кофе — это была пища богов, которой я с удовольствием воздавала должное, оставляя на столе множество крошек.

— Таня, а знаешь, как французы едят круассаны, чтобы они не крошились?

— Но это же невозможно! Они такие хрупкие!

— Перед тем как откусить кусочек, они опускают круассан в кофе. Попробуй!

Я сделала так, как сказал Анатолий. Действительно круассан перестал крошиться, но есть его стало не так весело. «Ну их, этих французов», — подумала я и откусила не размоченный в кофе круассан.

Лицей Людовика Великого находился в самом центре Латинского квартала. Когда мы с Анатолием подошли к нему, солнечные часы на его башне показывали около 10 часов.