Небесный артефактор - страница 29

Были, конечно, выезды в другие владения Громовых, но сдружиться с живущими там детьми я просто не успевал. Вот так и вышло, что ни в одной жизни у меня не было человека, которого я мог бы назвать другом. Так что фраза Михаила изрядно выбила из колеи, хотя я и постарался не показать этого.

– Кирилл, о чем задумался? – окликнул меня Горский.

– Да так… о разном, – ответил я и, покосившись на часы, заметил: – Ну что, пора на встречу с директором, а?

– Точно. – Мишка проследил за моим взглядом и поднялся из-за стола.

Оставив деньги на столике, мы вышли из кофейни и, дождавшись трамвая, отправились в училище.

А в приемной было уже людно. «Китежцев» не видно, но их куратор здесь, он о чем-то разговаривал с секретарем и время от времени косился на спокойно читающего в уголке Гревского.

Поздоровавшись с присутствующими, я устроился на стуле у стены, а Мишка, повздыхав и хлопнув меня по плечу, исчез из приемной. Ну и правильно, нечего толпу создавать. Приемная невелика, и пять человек в ней с легкостью создавали ощущение тесноты и скученности.

Секретарь выудил из жилетного кармана часы и, чему-то кивнув, скрылся за дверью директорского кабинета, но уже через минуту вновь оказался в приемной.

– Господа, директор ждет, – кивнув на дверь, сообщил он.

Переглянувшись с куратором «китежцев», я позволил ему пройти вперед, а сам выглянул в коридор, по которому наворачивал круги мой… друг?

– Мишка, пора.

Горский кивнул, и полминуты спустя мы вошли в кабинет директора. Я успел заметить краем глаза, как секретарь попытался преградить путь Гревскому, но тот проскользнул следом за Михаилом, а я, оказавшись замыкающим, закрыл дверь кабинета прямо перед носом секретаря. Щелчок замка. Не войдешь.

– Добрый день, господа. Присаживайтесь. – Директор взглянул на Гревского: – Нил Нилович, чем обязан?

– Студенческий совет и мой клуб были поставлены в известность о недавнем происшествии и сочли необходимым присутствие своего представителя при определении наказания провинившимся, – велеречиво ответил тот. Директор выслушал объяснение и, пробежавшись взглядом по присутствующим, кивнул, заметив одинаковые перстни на пальцах Михаила и Гревского.

– Что ж, законное требование. Добро. – В этот момент дверь кабинета содрогнулась, и директор недоуменно приподнял бровь: – Курсант Горский, откройте дверь, будьте любезны.

Ворвавшийся в кабинет секретарь, взъерошенный, словно мокрый воробей, наткнулся на взгляд директора и замер на месте, хотя, как мне кажется, не прочь был бы вытащить отсюда Гревского за вихры, а заодно наградить меня хорошим подзатыльником.

– Оставьте нас. – Два слова, а какая реакция! Секретаря будто ветром сдуло. Дождавшись, пока его помощник покинет кабинет и закроет за собой дверь, директор покачал головой, но тут же перевел свое внимание на нас: – Итак. Насколько я понимаю, студенческий совет уже знаком с сутью происшедшего три дня назад столкновения?

– Да, господин директор, – кивнул Гревский.

– Замечательно. Тогда не буду повторяться, чтобы не тянуть время. По результатам расследования инцидента мы с Сергеем Александровичем пришли к выводу, что обе стороны конфликта равно виновны в происшедшем. Но ввиду разной подчиненности сторон наказание им будет назначать личное руководство. Так, Сергей Александрович, как руководитель, определил своим подопечным наказание в виде одного месяца подсобных работ в Классах, с отсрочкой исполнения до возвращения в Китеж. Точно такое же наказание, с условием работы на альма-матер, я, как директор училища, налагаю на курсанта Горского и слушателя Завидича, с такой же отсрочкой исполнения, поскольку оба они по завершении сессии отправляются для обучения по обмену в Китежские воздушные классы.

– Простите, Роман Спиридонович, – вклинился я в речь директора. – Но я еще не согласился на временный перевод и обучение по обмену.

И два удивленных взгляда мне наградой.

– Вот как? – протянул куратор китежцев, пристально меня разглядывая, будто энтомолог неизвестную науке моль.

Директор же тяжело вздохнул:

– Кирилл, в этом случае я вынужден буду вас отчислить.