Небольшие повести - страница 26

Василиса Михайловна со страхом посмотрела на свою тень и проговорила:

- Да такую бомбу наши не дадут кинуть.

- А они, думаете, спрашивать станут? Вон вчера в газетах был напечатан меморандум.

- Что? - еще больше пугаясь, спросила Василиса Михаиловна.

- Меморандум, - таинственно повторил Никодим Павлович и, обтерев руки платком, в котором были принесены раки, поднялся из-за стола. - Ну, мне пора. Кажется, дождик?

Все трое молча прислушались, глядя в темные окна. По крыше стучал дождь.

Никодим Павлович надел фуражку, попрощался и, уверенный, что Люда после сегодняшнего вечера стала еще больше удивляться его учености, пошел в сени.

Накинув пуховую шаль, Василиса Михайловна проводила его до крыльца, предупредила, чтобы он нагнул голову, потому что во дворе развешаны веревки для сушки белья, и остановилась у порога, слушая осторожные, удаляющиеся шаги. Вечер был темный. Тихо и печально шумел дождь. Вдалеке хлопнула дверь, шаги смолкли. «Кис-кис-кис», - позвала Василиса Михайловна, кутаясь в шаль, и ей казалось, что с кошкой случилось что-то недоброе и что кто-то чужой стоит за плетнем. Наконец мокрая кошка прошмыгнула в сени. Василиса Михайловна заперла дверь на крюк и задвижку и пошла спать.

- Хоть и ученый человек, а всю душу бередит своими разговорами, - сказала она внучке с досадой. - Скорей бы порешали вы с ним.

- Неужели ты все еще думаешь, что я пойду за него? - ответила Люда. - Ох ты, бабушка, бабушка. Ты уж не хлопочи за меня. Я большая стала.

Все-таки сердечная у Василисы Михайловны внучка, хоть и любит на людях насмешничать. Да и насмешничает не со зла, а когда ей немного совестно или стеснительно.

Василиса Михайловна легла с тревогой на сердце. Раньше спокойно было в станице, тише: до ближней станции надо было идти сто верст. А в прошлом году провели до самого Дона железную дорогу, понаехали всякие люди, ходят с трубами, вымеряют, многих переселили на новые места. Хоть и сказали Василисе Михайловне, что ее курень оставят на месте, а кто его знает. А тут еще повадился этот «командировочный» со страшными историями… Василиса Михайловна заснула, и ей снилось, что по всему двору разлилась вода и никак невозможно было пройти к корове, а на скворешне сидел Никодим Павлович и спрашивал, что такое солнце.

Ночью к ним постучали. Василиса Михайловна села на кровать и перекрестилась.

Украдкой, словно стараясь не разбудить спящих, в листьях акаций шуршал дождь, тот самый тягучий дождь, который зарядил еще вчера вечером. Шум дождя в листве был похож на торопливый беспокойный шепот, и казалось, по палисаднику все время ходят на цыпочках. Стояла такая темень, что в комнате не было видно окон.

Постучали снова. В сенях упала уздечка.

- Бабушка, стучат, - сказала Люда, проснувшись.

Было слышно, как ветер шевелил тонкую струйку воды, текущую с желоба в кадушку, и звук этой струйки все время менялся, словно ее настраивали. Где-то далеко у плотины трескуче просигналил мотовоз.

- В позапрошлом годе к соседям так-то вот, среди ночи, напросились со строительства ночевать, а утром шубу унесли, - проговорила Василиса Михайловна. - А может, со скотного двора дежурная прибегла… Прямо не знаю - откликаться или нет…

- Конечно, надо спросить - кто, - сонно пробормотала Люда, забираясь глубже под одеяло. - Дождь ведь. Там мокро.

- Сарай у нас замкнут?

Люда не ответила - наверное, заснула.

Не зажигая света, Василиса Михайловна накинула пальто, приотворила дверь, ведущую в сени, и спросила издали:

- Кто это?

- Я, - послышался мужской голос. - Крепко же вы спите, мамаша.

Голос был простуженный, хрипловатый, и Василиса Михайловна не могла понять, старый или молодой человек стоит на крыльце.

- Да кто вы будете? - спросила она снова.

- Гидромеханизатор.

- Кто?

- Столяров. Старший прораб по намыву. Слыхали?

«Видно, тоже со строительства, - подумала Василиса Михайловна. - Не стану отмыкать, хоть ты тут об косяк разбейся».

- А у вас документы есть? - спросила она, поджимая губы и строго глядя в темноту.

- У меня полная планшетка документов. До утра не перелистаете.

«Гляди-ка, уж и ноги обтирает. - Василиса Михайловна со страхом прислушалась. - Ровно к себе домой пришел».