Недеццкие сказки для перешкольного возраста - страница 60

— Ты безумец.

— Разве? А каковы критерии безумия? Кто их определил? И от чего отталкивался, определяя? Вот скажи, справедливость — это безумие?

— Нет.

— А человек, стремящийся восстановить справедливость, безумец?

— Все зависит от способа.

— От способа?! — закричал людоед, стукнув кулаком по столу. — А каким еще способом простой лекарь, изучающий влияние природы на организм, может восстановить справедливость, если причиной несправедливости послужил король?!

Ноздри людоеда раздувались, лицо покраснело. Было видно, что он теряет контроль над собой. Набрав в грудь воздуха, людоед продолжил кричать:

— Как еще я могу заставить короля страдать так же, как страдал я, воспитывая чужую дочь, рожденную женщиной, которую люблю больше всего на свете!?

— Эльза не виновата в грехах своей матери! — выкрикнула Девочка-с-пальчик.

— Не виновата? Не виновата!? — людоед накручивал сам себя. — Да кто ты такая, чтобы решать, кто виноват, а кто нет? Ты ж малявка!

— Я — человек! — выкрикнула та в ответ. — А ты — конченый псих! Безумное животное с разлагающимся на почве ревности интеллектом!

— Не смей так говорить! — закричал людоед еще громче. — Иначе я раздавлю тебя, как букашку! Я мог бы стать великим лекарем, но одна единственная измена пустила всю мою карьеру под откос! Я не мог сосредоточиться на работе, не мог изучать растения! У меня из головы не выходило!..

— ТЫ БЕЗУМЕН! — закричала в ответ Девочка-с-пальчик. — ИЗ ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ПОЛУЧИЛСЯ БЫ ЛЕКАРЬ!

— Мерзкая малявка, да как ты смеешь?! — заорал людоед в ответ и потянулся к банке.

Девочка-с-пальчик ждала этого момента и уже приготовилась бежать, как только людоед поднимет банку, но сделав два шага, была зажата в его могучем кулаке. Малышка зажмурилась, приготовившись услышать треск собственных костей…

— Ай… — удивлённо сказал людоед и пошатнулся. Его повело в сторону, лицо приняло удивленное выражение и он, так и не разжав ладонь, замер на стуле в нелепой позе.

Девочка-с-пальчик долго пыталась выбраться из застывшего кулака и, наконец, у нее это получилось. Лишь перстень, подаренный феей, остался в ладони мертвого людоеда.

Солнце только поднималось над лесом. На крыльце людоедовского дома сидели шестеро братьев, Девочка-с-пальчик, Эльза со своей матерью и фея.

— Он ведь раньше нормальным человеком был и действительно мог врачом стать, — рассказывала женщина. — Все ходил по лесу, животных да растения изучал. Как на организм влияют, в каких количествах. А однажды грибочков красных принес, в белых пятнышках. Попробовал и как подменили его. Доченьку, Эльзочку, слава богу, до того как он умом тронулся, зачать успели.

— Так это его дочь? — удивилась Девочка-с-пальчик.

— Его, его. Я ему верна всю жизнь была.

— А что же тогда он про короля рассказывал?

— Он когда грибы свои ел, ему и не такое мерещилось. Но чаще всего почему-то король.

— Так, а чего ж вы не убежали-то?

— Пробовала я. Но он в лесу все тропки знает. И сапоги-скороходы у него.

— Сапоги, кстати, мои, — отметила фея. — У меня на них планы.

— А перстенек можно я себе оставлю? — спросила Девочка-с-пальчик. — У вас же теперь волшебные сапоги есть.

— Перстенек — нет.

— А почему?

— Это перстень Борджиа. И использовать его можно только в экстренных случаях. А сейчас экстренный случай закончился, — сказала фея и аккуратненько одним пальцем взъерошила волосы маленькой девочке.

— А посылку я вам не отдам, — заявил Печкин, — но не потому, что у вас документов нету, а потому что у вас мальчик страшненький.

Дядя Федор нахмурился, сжал кулаки и шагнул к почтальону.

— Уймись, дядя Федор, — остановил его Матроскин. — Этот и милицию вызвать может. А зачем нам милиция? Милиция нам ни к чему.

Дядя Федор, следуя совету Матроскина, остановился. Сказал только тихо:

— Не помрешь ты своей смертью, Печкин.

— Смерть моя вас не касается, — пятясь, парировал Печкин. — Я сколько надо, столько и проживу. А посылку отдам только тогда, когда документы предъявите.

— Предъявим-предъявим, — заверил Шарик.

— Да откуда ж у вашего уродца-то документы!? — мерзенько ухмыльнулся Печкин.

— Сука! — закричал Шарик и рванулся в сторону Печкина, но тот опрометью выскочил за калитку.