Недозволенная память. Западная Беларусь в документах и фактах. 1921-1954. - страница 6
2. Немедленно прекратить жестокие репрессии ко всем беларусам, а также прекратить опечатывать православные храмы[6], аресты священников, обыски, избиение политических деятелей в ваших тюрьмах и признать неприкосновенность всего белорусского. […]
3. Немедленно прекратить рубку лесов и вывозку их в Польшу[7], а также прекратить вывозку разного материала, как-то: машин, лесопилок, машин ж. д. разных ж. д. частей и др. […]
Если вышеуказанные требования не будут признаны Польским Правительством и Польским Народом, а еще более усилятся репрессии, аресты и гонения на Белорусский Народ, то мы во всеуслышание заявляем: за последствия, какие они ни произойдут, мы не отвечаем.
Мы не хотим угрожать Вам, а предупреждаем, что непризнание наших законных требований повлечет за собою ужасные последствия. Мы заставим заговорить о себе весь мир. Мы применим самые уничтожающие средства, и так как с регулярной армией нам бороться трудно в открытом бою, то мы применим наше изобретение…[…]
Атаман Гродненщины Г. Скоморох[8].
С подлинным верно: районный атаман И. Угрюмый.
Действующий штаб Белорусских Партизан.
30 марта 1922 г.»>{17}
Активность белорусских повстанцев не осталась без внимания Кремля. Особый интерес в этом отношении имеет исследование белорусского военного историка А. Тараса, автора книги «Малая война». Согласно этим исследованиям еще в 20-х годах ЦК ВКП(б) создал при штабе РККА «нелегальную военную организацию», нацеленную на Польшу. Западная Беларусь на секретных картах была методически поделена на «участки». Применительно к ней в Москве оперировали такими понятиями, как «западный фронт» и «боевая работа». Но и это не все. Как утверждает автор, боевики, финансируемые советской стороной, прорывались в Польшу, где «поднимали волну гнева трудящихся». На это Варшава неоднократно заявляла протесты, которые советская сторона каждый раз отклоняла>{18}.
Практически то же писал З. Шибеко: советские эмиссары в Лощице[9], под Минском, готовили спецотряды, которые летом 1924 г., пройдя подготовку, переходили границу и действовали в Западной Беларуси, имея постоянное убежище на советской территории>{19}. Подобная деятельность — диверсионное движение — получила название «активная разведка». При этом, надо заметить, что деятельность Разведупра по активной разведке с лета 1921 года была настолько тщательно законспирирована, что о ней не знали даже органы ОГПУ.
О «боевой деятельности» подразделения спецслужб СССР под руководством С. Ваупшасова (Смольского)[10], К. Орловского[11] (Аршинова), В. Коржа и др. рассказ впереди.
А пока хотелось бы сделать маленькое отступление и на примере партизанского командира Юзефа Мухи-Михальского (Шабловского), судьба которого, как и многих других, отказавшихся подчиниться сталинской воле, трагически оборвалась на «спецобъектах» ГПУ, рассказать о силовом подчинении белорусских партизанских отрядов. Юзеф Муха-Михальский, уроженец Петруковского повета Варшавского воеводства, в чине хорунжего служил командиром взвода в уланском кавалерийском полку, дислоцировавшемся в м. Ляховичи. По характеру бунтарь и свободолюбец, он не раз в кругу друзей критиковал правительство Польши за реакционную политику. Придирчивые начальники то и дело сажали на гауптвахту строптивого хорунжего. А озлобленный Муха-Михальский, вернувшись после очередной отсидки на гауптвахте, пуще прежнего бранил власти. Последовал арест. Мухе грозил военный трибунал, но он, воспользовавшись беспечностью стражи, бежал.
Впервые о нем заговорили весной 1922 г., когда он возглавил боевую группу в 500 человек, которая действовала в окрестностях Барановичей, Несвижа, Ляховичей, Лунинца, Телехан, Ганцевичей, Столина и Клецка. 20 апреля 1922 г. в отчете отдела безопасности Новогрудского воеводского управления указывалось: «За последнее время в Несвижском и части Барановичского повета участились случаи нападения партизан на фольварки осадников и лесные сторожки радзивилловского лесничества». Отмечалось, что во главе организованной партизанской группы «стоит некто Муха»>{20}.
Муху-Михальского агентура, польские чины и гражданские власти считали главным партизанским атаманом, ставив его, согласно данным советских источников, выше Орловского, Ваупшасова, Макаревича, Смирнова и других переброшенных в Польшу московских диверсантов