Неистовство - страница 7

Он набычено пошел на Санаса.

— Не надо! — закричала Марта, но мощная рука Берна буквально отбросила девушку в сторону.

«Ну вот, только плечо срослось», — подумал парень и приготовился защищаться. Правда, как он может защитится от сына кузнеца, представлял плохо. Берн хоть и был ниже, но все же превосходил Санаса по весу. Мощный кулак полетел в голову парня, тот увернулся и отошел на пару шагов. Вокруг быстро столпилось множество зевак. Женщины причитали, мужики кричали что-то вроде: «Давай, покажи ему!». Правда, кому из них кричали, парень не понимал. Несмотря на то, что обвинения надуманы больной фантазией оппонента, Санас не мог позволить себе убежать. Он не нападал, решив, что лучше несколько раз увернется и тем самым даст понять Берну, что драться не намерен. Но один удар все же прилетел Санасу в живот. Тот согнулся, глотая воздух. Локоть Берна ударил парня по затылку, и он упал на землю. В глазах помутнело. «И я дам ему себя избить? Ну уж нет, я оборотня ранил дважды, а этому недоумку харю начистить не смогу?!» Санас сплюнул кровь, струящуюся из прикушенного при падении языка, и встал. Берн не нападал и ждал, пока парень поднимется, зло улыбаясь. Но когда Сан поднял на драчуна взгляд, улыбка почему-то резко сошла с его лица. Берн снова замахнулся огромным кулаком, но Санас словил его в полете и сильно сдавил. Кости в руке смутьяна тихо захрустели, он закричал. А парень только раздраженно смотрел на искаженное болью лицо Берна, какая-то животная ярость начала клокотать в груди.

— Пусти, нежить поганая! — заорал драчун.

Санас немного опешил. Нежитью ведь называли только тех, кто действительно ею являлся. Взгляд упал на собственную руку, держащую кулак Берна. Ногти на ней удлинились и заострились, преобретя странный серый цвет. Да и сама рука стала немного больше, чем была обычно. Сан в ужасе дернулся, отпуская смутьяна. Тот упал на землю, придерживая смятый кулак здоровой рукой. А рука парня на глазах стала нормальной, когти уменьшились, приобретая обычный вид. Санаса прошиб холодный пот, он обернулся на толпу зевак, все еще стоявших вокруг.

— Глядите, глаза светятся! — послышался крик из толпы.

Санас еще немного помедлил и испуганно кинулся прочь. Люди кричали вслед, проклинали, кидали в него все, что под руку попадалось. Ошарашенный парень добежал до дома и запер за собой дверь. От резкого шума мать с отцом, сидевшие на кухне, прервали разговор и, обернувшись в его сторону, испуганно уставились на сына.

— Мальчик мой… — только и смогла прошептать мать.

— Что за шум? — из другой комнаты в кухню зашла сестра и, увидев брата, резко остановилась. — Сан, что это?

— Глаза все еще светятся? — спросил тот.

Кивнула в ответ только Тайра. Санас зажмурился, поджал губы и опустил голову, сжимая кулаки. Все-таки он не спасся. Он умер в лихорадке и вернулся проклятой нежитью. Происходящее не укладывалось в голове, сердце сжималось. Его убьют в этом городе. И Анита это увидит. Его имя навсегда очернит проклятие Нохра, и это опозорит семью.

— Тебе надо бежать, — тихо сказал отец.

Санас поднял голову и посмотрел на родителей светящимися желтыми глазами:

— Куда бежать?

— Подальше отсюда. В другой город, в лес. Куда глаза глядят. И учиться это контролировать. Учиться с этим жить.

— Какая же с этим жизнь, отец? — закричал парень. — Я ведь нежить!

У сестры и матери на глаза навернулись слезы. Они непрерывно глядели на Санаса и не могли сдержать эмоций. Тайра первая подбежала к брату и обняла:

— Ты все равно мой брат!

Он обнял ее в ответ. К ним подошли отец и мать.

— Мы любим тебя, кем бы ты ни был, — тихо сказала Мари, погладив сына по щеке и из последних сил сдерживая слезы.

— Простите меня…

— Беги, сын, — твердо сказал отец. — Пока не пришли охотники Архона. Беги и живи.

Тайра отпустила брата, он еще раз окинул родных взглядом. Сердце болело, душа разрывалась на части. Как же сложно так неожиданно покинуть родной дом. Навсегда. И как же щемит сердце от того, что он больше не увидит Аниту.

— Простите, — еще раз прошептал парень и спешно вышел из дома.

Вокруг столпились люди, кричащие про его растерзанную семью, про бедную, обманутую Аниту, про проклятие Нохра. В него снова полетели овощи и камни. Он бросился бежать вдоль по улице к выходу из города. Страх перерос в ненависть к этой кричащей толпе. Он бежал все быстрее и сам не заметил, как встал на четыре конечности, покрылся густой серой шерстью, морда удлинилась, одежда порвалась, сзади появился пушистый хвост. Люди, увидев преображение, бросились врассыпную, визжа и крича о помощи. Теперь по улицам бежал огромный, размером с лошадь, пепельный волк. Глаза светились, пасть оскалилась. Лапы несли его непередаваемо легко, звериный нос шумно вдыхал воздух.