Неизвестные страницы истории российского флота - страница 54

Что же касается контрразведки Морского Генштаба, то укомплектовать ее и организовать работу оказалось сложнее. Руководство Регистрационной службы, на которую возлагались функции контрразведки и разведки, приоритетным считало последнюю. Укреплению аппаратов военно-морских агентов, прежде всего в Скандинавии, уделялось особое внимание. Туда направлялась большая часть денег из секретных сумм, подбирались и командировались флотские офицеры и завербованные сотрудники.

Гибель новейшего линкора «Императрица Мария» в октябре 1916 года, несомненно, заставила руководство МГШ задуматься, ведь основной версией случившегося тогда считалась диверсия германских агентов. Начальник Морской регистрационной службы МГШ капитан 2-го ранга В.А. Виноградов предпринял необходимые меры по активизации работы военно-морских агентов по линии внешней контрразведки, а в начале 1917 года инициировал созыв представительного совещания, на котором обсуждался один вопрос — «О сформировании морской контрразведки». В совещании приняли участие, помимо самого Виноградова, руководитель разведывательного делопроизводства ГУГШ Генерального штаба полковник М.Ф. Раевский, начальник Центрального военно-регистрационного бюро ГУГШ полковник В.Г. Туркестанов, заместитель Виноградова подполковник А.И. Левицкий, начальник отдела контрразведки штаба Петроградского военного округа полковник В.И. Якубов и глава Петроградского морского отдела контрразведки полковник И.С. Николаев. Совещание продолжалось восемь дней. К сожалению, итоговый документ пока обнаружить не удалось. Исходя из того, что приказ по Отдельному корпусу жандармов, регламентирующий службу офицеров корпуса в морской контрразведке, вышел 12 февраля 1917 года (через два дня после окончания совещания), можно напрямую связать его появление с обсуждением вопроса о кадрах.

Реализовать приказ не удалось, поскольку вскоре после Февральской революции перестало существовать Жандармское ведомство, все его офицеры, уже зачисленные в контрразведку, подлежали немедленному увольнению. О том, что происходило в те дни, позднее вспоминал помощник начальника контрразведки Черноморского флота С.М. Устинов. Созданная Севастопольским советом комиссия решила полностью реорганизовать отделы контрразведки, а затем признала необходимым произвести основательную чистку персонала. «Все члены Департамента полиции, — писал Устинов, — и агенты бывшего окраинного отделения были уволены. Эта мера лишила контрразведку опытных работников, в некотором отношении даже незаменимых».

Итак, версия о диверсии была и остается наиболее вероятной, но, кто именно осуществил взрыв «Императрицы Марии», до сих пор неизвестно. Мы уже установили, что германская линия здесь является основной. Однако не единственной.

Вспомним здесь достаточно удивительное сообщение В.Б. Жилинского, опубликованное в журнале «Голос минувшего» еще в 1917 году: «О подготовлявшейся гибели на Черном море нашего лучшего линейного корабля „Императрица Мария“ Департаменту полиции было хорошо известно». Сообщение весьма странное. Почему о готовящейся диверсии стало известно именно полиции? Ведь полиция занималась исключительно уголовными делами и… революционерами! Если о готовящейся диверсии знала полиция, то почему ее руководители вовремя не поставили в известность командование Черноморским флотом и флотскую контрразведку или хотя бы Корпус жандармов? Все это весьма странно. Может быть, полицейские начальники не придали должной важности полученной информации, а может быть, молчание полицейских чинов стало следствием какой-то межведомственной вражды? Кроме этого, возникает закономерный и самый важный вопрос: откуда полицейские получили информацию о готовящейся диверсии? Уголовников мы исключим сразу, ибо к делам такой сложности и важности люмпен никогда не привлекается. Тогда, может быть, информация была получена через информаторов в среде революционеров? Но это значит, ни много ни мало, а то, что (определенные революционные круги намеревались использовать взрыв российского линейного корабля в своих целях.