Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники, 1942-1962 г.г. - страница 42

Взвод — 4 отделения (40 чел.)

Рота — 3 взвода (120 ч.)

Взвод — 51 чел.

Рота = 153 + 7 пулем. (2 пулем.) + 10 автом. + 5 чел. (штаб)= 175

МР = 2 мв = 4 мином. = 17 минометчиков

ПР = 3 пв = 6 пулем. = 22 пулем.

рПТР = 2вПТР = 4 ПТР = 8 солдат р57мм = 2в = 4 орудийн. = 25 солдат

Батальон = 525 + 20 автом. + 22 пулем. (6 пулем.) + 17 мином. (4 мином.) + 8 птрщиков (4 птр) + 25 с. (4 оруд.) + 3 чел. (РО) + 10 чел. (ШБ) = 630 солдат и офиц.

Полк = 1890 солд. + 45 пулеметч. (12 пулем.) + 35 минометч. (8 мином.) + 52 (8 оруд.) + 30 ч + 40 + 10 разв. + 20 (ш. п.) = 2120 чел.

Здравствуй, Борька.

Давно не писал, извинения см. в письме к маме.

Жалеть, что не приехал, не приходится — нужно было готовиться к последнему и решительному бою,[27] а в Ленинграде я этого сделать не мог бы. И все-таки ужасно хотелось повидать вас. Ну, ничего, даст бог — еще увидимся.

Как ты живешь, что делать изволишь? Начертил ли карту для нашей игры? Наверное, нет. Впрочем, теперь не к спеху. Знаешь, я здесь прочитал одну любопытную книженцию — «Руководство к правилам ведения секретной переписки и пользованию шифрами» издания японского военного министерства. Возможно, в твоей Арканарии нуждаются в хорошем шифре — могу тебе предложить один, особенно мне понравившийся. Он прост и удобен в обращении, им можно пользоваться на любом языке. (См. рисунок во вклейке.)

Шифр хорош тем, что даже не помня его наизусть, на нем можно писать без особого труда.

Что ты сделал с «Человеком, любившим Диккенса»? Пишешь ли что-нибудь? Новые книги? Я купил пьесу Олдриджа «49-й штат»,[28] политическая сатира, вроде «Острова Мира»,[29] если хочешь — пришлю как-нибудь. Пиши и отвечай скорей, жду с нетерпением.

Целую и жму руку, твой Арк.

«Последний и решительный бой» — это выпускные экзамены во ВИИЯ. О дальнейшем пути вспоминает БН:

Потом была армия, армия и снова армия — преподаватель в Канском военном училище, дивизионный переводчик в Петропавловске-Камчатском, служба на Курилах, в Хабаровске, и только в 1955-м — демобилизация, наконец, Москва и начало гражданской жизни.

Младшему все это время везло гораздо больше, хотя и у него были свои заморочки и прибабахи. Кончил школу в Ленинграде, поступил в Университет, стал астрономом, работал в Пулковской обсерватории, ездил в экспедиции, писал диссертацию (так и не написал), и все это время поддерживал непрерывную связь со старшим — еженедельные письма, обмен информацией и случаями из жизни, а месяц в году — величайшее счастье: старший брат приезжает в отпуск!

К этому времени относится еще одно воспоминание БНа. К сожалению, непонятно, где происходило описываемое собрание: еще в институте или уже на службе.

Кто придумал эту блистательную формулировку: «Чувствуете ли вы себя евреем?» Впервые я услышал о ней от своего старшего брата, когда он с отвращением и ненавистью рассказывал мне, как в конце 40-х на одном из комсомольских офицерских собраний ихний главный политрук допытывался у него прилюдно: «Но вы, все-таки, чувствуете себя евреем, лейтенант, или нет?»

Дилемма тут была такая: либо ты говоришь, что чувствуешь себя евреем, и тогда моментально оказываешься весь в дерьме, ибо в анкетах повсюду стоит у тебя «русский», а также и потому, что самолично, при всех, расписываешься в своей второсортности; либо ты говоришь правду — «нет, не чувствую» — и опять же оказываешься в том же самом дерьме, ибо ты Натанович, и ты на «ский», и ты выходишь натуральным отступником и предателем…

Я, между прочим, и до сих пор не знаю, что это, все-таки, значит — «чувствовать себя евреем». У меня сложилось определенное впечатление (в том числе и из разговоров со многими евреями), что «чувствовать себя евреем» — значит: жить в ожидании, что тебя в любой момент могут оскорбить и унизить без всякой на то причины или повода.

Я не знаю также, и что значит «чувствовать себя русским». Иногда мне кажется, это означает просто радоваться при мысли, что ты не еврей.

Этот и в самом деле больной вопрос портил немало крови братьям. Вот одна из намечавшихся интродукций к «Дням Кракена»: «44-й год. Андрей только что с фронта, его принимают в институт иностранных языков. „Какой хотите язык изучать? Английский? Ну так пошлите его на японский, там он и английский выучит“. Тут же рядом другого абитуриента допрашивают, чувствует ли он себя евреем».