Некто без имени - страница 10

В ответ на это, в его глазах появилось странное выражение. Они больше не искрились озорством. Они буквально всматривались в самый центр моей сущности, вгрызались в меня, изучали, обнажали душу, так же как способны глаза обнажать тело, даже под одеждой. Секунды длились вечность под этим взглядом. Это была просто пытка. Наконец, коротко бросив «Может быть», ОН резко развернулся, и скрылся за своей дверью.

Ты идиотка! И-ДИ-ОТ-КА! Ну что ты вытворяешь? Почему ты позволяешь не пойми кому, так выводить себя из равновесия?

Я возвратилась домой в бешенстве. Я никогда еще не чувствовала себя так унизительно. Кретинка! Я кретинка! От досады, я пнула табурет. Нет, надо с этим заканчивать. Если в присутствии человека я не способна удержать контроль над своими эмоциями, лучше больше с этим человеком не встречаться. Жила же я до этого как-то? Нет, серьезно, какая кретинка, он только пальцем поманил, и я рванула на крышу. Хватит с меня! Все! Довольно!

Я подошла к своей кастрюльке с позабытыми куриными ножками. А ведь я могла спокойно посидеть дома, и попить теплый бульон. Ну, вот сейчас я дома, а кушать совсем не хочется. Мне вообще ничего не хочется. Разболелась голова. Я пошла, легла на кровать, и снова уставилась в потолок.

Мой белый лист снова вывел мне слова чужим наклонным подчерком:

«Не жалей ни о чем, ни о сказанном слове, ни о брошенном взгляде, ни об искренней интонации, не режь свою жизнь на части Я-Я и Я-мир вокруг меня, не теряй себя иначе тебя потеряют окружающие».

Прочитав это, я усмехнулась. Кто-бы не писал это ахинею, он не был на моем месте. Силой мысли я вывела другую фразу:

«А если в глазах другого человека выглядишь ну просто круглой дурочкой?»

«А если не дурочкой, а просто самой собой? Если это ценно сейчас, когда носить маски стало нормой?» – ответила мне новая фраза.

«Да кому сейчас нужна искренность?»

«Не всем, но быть искренней значит понимать, кто нужен тебе».

«Мне никто не нужен…. Никто»

Я закрыла глаза, а в голове все еще пульсировало «Никто». Когда я открыла глаза, было уже темно. Мой день продлился всего несколько часов, за которые я даже не успела поесть нормально. Что поделать? Пойду, поприветствую недоваренные ножки, перекушу да проверю электронную почту.

Ножки сварились быстро. Теплый бульон согрел меня изнутри, и успокоил мой разгневанный желудок. Электронная почта порадовала парой писем от старых друзей, и даже одним с работы, с пожеланием скорейшего выздоровления. Корпоративная культура. Что ж, мерси, приятно. Остаток вечера прошел за написанием ответов, и, хотя я безумно была рада их получить, тягостный осадок на сердце все никак не покидало меня.

Нужно придумать занятие на завтрашний день. Не хочу сидеть дома, не могу.

Занятие нашлось. Рано утром я оделась и почему-то на цыпочках вышла из дома. Перед выходом я по привычке взглянула на потолок. Мой белый лист поприветствовал меня новой записью:

«День чудесный! У тебя все получится»

– Доброе утро, дядя Паша! – помахала я рукой моему любимому дворнику. Он, в ответ, одарил меня теплой улыбкой:

– Куда спешишь, девочка?

– Есть дела, дядя Паша.

Я невольно подняла глаза на крышу, где еще вчера, сидя под теплым одеялом… Нет, хватит. Опустила глаза и ускорила шаг прочь от дома.

Ноги сами привели меня к небольшому двухэтажному кирпичному зданию. На входной двери висела неприметная вывеска «Детский центр эстетического развития». Я давно хотела сюда прийти, да все откладывала, а сейчас есть и время, и настроение глотнуть свежего воздуха детской наивности и искренности. Я всегда считала детей маленькими существами из другого мира, и всегда боялась идти с ними на контакт. Мне казалось, что они умнее меня, и я зачастую чувствовала себя неловко в их присутствии, может потому, что совершенно не знала как себя нужно с ними вести.

Мой профессор по живописи всегда говорил, что только у детей в рисунках присутствует чистое творчество, не пойманное в рамки форм и пропорций. Это в дальнейшем, взрослея и развиваясь, мы попадаем в ловушки существующих стандартов, и уже не способны вырваться из них. А пока детская душа не отягощена знаниями и опытом, она свободна, она парит, для нее все возможно. Дети передают не форму, они рисуют содержание, суть вещей.