Некто без имени - страница 11

Центр был открыт. В холле была экспонирована выставка детских работ от 4 до 10 лет. Все рисунки были аккуратно обрамлены в разноцветные рамочки, и представляли собой разноцветную трогательную мозаику на стене.

Я подошла ближе. Картины и правду были просто волшебными, такими нежными и трогательными, с таким интересным сочетанием красок. Взрослому человеку такое на ум точно не придет. Вот на одном рисунке изображена странная птица, сама синяя, а крылья размыты. Если смотреть расфокусированным взглядом, создается впечатление чистого полета. И правда изображена не птица, а ее суть – полет и свобода. На другой картине была нарисована семья: папа – человечек с тонким телом, но большой головой, а мама почему-то с длинными руками. Почему так? Хотя если включить логику, то все просто: папа – умный, у него большая голова, там много мыслей, а мама много работает по дому, у нее должны быть длинные руки, чтобы все успеть.

– Привет! Ты любишь рисовать? – послышался за спиной тонкий детский голос. Я обернулась. Передо мной стояла девочка лет 4–5, в зеленом, аккуратном платьишке с косичкой.

– Привет, – немного растерялась я. – Люблю, да.

Большие, небесно-голубые глазки девочки буравили меня с искренним интересом.

Я присела на стульчик, чтоб быть ближе к лицу девочки, она тоже вызвала у меня любопытство.

– А что ты любишь рисовать? – спросил маленький ангелок в зеленом платье.

– Дома, разные дома, – ответила я.

– А кто в них живет? – снова задала бесхитростный вопрос девочка.

– В них живут разные люди.

– Хорошие люди?

– И хорошие, и плохие, разные – сказала я, но мой ответ явно огорчил ангелка.

– Ты не рисуй домики для плохих людей, тогда в мире не будет плохих людей, им будет негде жить.

Ничего себе идея. Железная логика, нельзя не согласиться.

– А где твой рисунок? – поинтересовалась я.

Девочка показала пальцем на картинку, где был изображен дом, а рядом нечто, по форме напоминающее амебу. Это нечто было странного грязно кирпичного цвета, имело глаза, и, кажется даже хвост.

– А что это? – наивно спросила я.

В ответ девочка посмотрела на меня так, словно я спрашиваю о такой очевидной истине, что она даже не понимает, как тетя способна не знать таких элементарных вещей.

– Это же чудовище! – наконец ответила малышка. И для убедительности сделала убедительный жест, протянув вперед ручку, раскрытой ладошкой вверх. И действительно, как я могла не догадаться?

– Оно злое?

– Нет, просто оно очень грустное. Но ничего, скоро придет слоник, и они пойдут играть. И чудовище перестанет грустить.

– А почему слоник? – удивилась я.

– Потому, что все слоники добрые. – Услышала я неожиданный, но по-детски вполне объяснимый ответ.

– А что ты делаешь, когда тебе грустно? – я начала проникаться детским мышлением, таким простым и бесхитростным.

– Я прошу маму купить мне мороженое, – сказала девочка, и тут же резко развернулась, и побежала к маме, появившейся в коридоре.

Ну что ж, мороженое, так мороженое. Сегодня я просто позволяю себе насладиться чудесным днем.

Погода стояла восхитительная, пахло мокрой осенней листвой, а проказник ветер то и дело проникал под полы моего пальто. Я прошлась по городскому парку, собирая в букет большие, красные листья клена. Ноги утопали в мокром ковре, смягчая тем самым мои ритмичные шаги. По дорожкам и аллеям парка бродили молодые мамаши с колясками и влюбленные парочки. Они гуляли, кто в обнимку, кто, держась за руки, периодически останавливаясь, перешептываясь и хихикая. Я засмотрелась на одну пару, высокого худощавого парня и девушку, похожую на маленького эльфа. Внешне они оба выглядели несуразно, и даже комично. Уверена, поодиночке каждый из них казался бы не более чем смешной мультяшкой. Однако, гуляя сейчас по парку за руку, они смотрелись очень гармонично, как один единый организм. Я даже поймала себя на мысли, что никогда раньше не видела пары красивей. Девчонка-худышка рассказывала что-то своему молодому человеку, очень эмоционально, постоянно жестикулируя. Ее глаза пылали возбуждением, и ни на секунду не смолкал бубенчик ее голоса. Парень слушал очень внимательно, и периодически кивал головой. И тут я ощутила укол где-то под сердцем. Это был самый настоящий укол зависти. И все это не потому, что они были влюблены и счастливы. Мне стало завидно, что эта девочка может кому-то рассказать, о том, что ее волнует, беспокоит, или вызывает интерес. Меня сейчас тоже переполняли противоречивые чувства, за столько лет накопилось столько мыслей, и так распирало изнутри рассказать о них тому, кто не будет к ним безразличен. Мне тоже захотелось, чтоб кто-то кивал головой в такт всему, что я говорю, прогуливаясь со мной рядом. Я провела столько времени в молчании. По сути, я молчала, даже когда вела светские беседы, обсуждала дела по работе, или болтала о пустяках с подружкой. Это все так, сотрясание воздуха. Слова ведь должны быть не только информативны. Слова – это ценность, средство донести то, что нельзя увидеть глазом. Это способ раскрыть внутренний мир. А я даже забыла, когда я говорила, по-настоящему. Наверное, я очень устала от молчания, наверное, поэтому завидую, впервые в жизни. Что ж, у одиночества тоже есть свои издержки.