Немного хаоса - страница 6

В Тарсус мы въехали уже в темноте. Сумерки упали на холмы, поглотили их, задавили тяжелым черным бархатом средиземной ночи. Зыбкие абрисы холмов, оставшиеся за стеклом, вдруг изменили форму, приобрели четкие строгие линии и засветились десятками желтых огоньков — только тогда мы поняли, что гранд-трактус уже движется по городу.

В темноте все города похожи. Мы ехали по узким улочкам, мимо нас проплывали дома, молчаливые и сонные, похожие на больших неуклюжих животных, сбившихся в кучу чтоб переждать холодную ночь, грея друг друга боками. Город засыпал и мы, громыхая по его мостовой огромными колесами трактуса, чувствовали себя невольными нарушителями его сна.

— Скучный город, — сказал Кир, отворачиваясь от окна. — Пригород Трапезунда и то красивее. Однако уже поздно. Который там, Марк?..

Марк послушно щелкнул крышкой хронометра.

— Девять с четвертью. Поздновато. Пожалуй, явку к клиенту придется перенести на завтра, а?

— Да, — согласилась я. — Не будем же мы заявляться к нему посреди ночи. Да и Кир вон носом клюет, не много же он наработает в таком состоянии… — Кир собирался вставить что-то язвительное, но я не дала перебить себя. — Будем отдыхать. А утром, свежие… Если не ошибаюсь, рядом со станцией гранд-трактуса должна быть гостиница или постоялый двор.

— Есть, — подтвердил Марк, глядя на обратную сторону билета, — «Свистулька и коза». Терпеть не могу станционные гостиницы, там всегда шумно, грязно, грохочут отходящие трактусы…

— Но у тебя ведь нет желания колесить по незнакомому городу ночью и искать гостиницу получше?

— Нет, — согласился Марк. — Нету.

— Мне тоже кажется, что одну ночь мы продержимся хоть в хлеву.

— Думаешь, управимся за день?

— Надеюсь на это. В конце концов нас ведь трое.

— Из которых двое — сопровождающие, — вставил все-таки Кир.

— Если повезет, мы успеем на полуденный рейс обратно. И через сутки вернемся в Трапезунд. Или вы хотите остаться здесь на недельку чтоб обойти все достопримечательности и посетить музеи?..

Марк с Киром замотали головами — в их планы затяжная командировка тоже не входила.

Гранд-трактус тяжело засопел и остановился. Еще несколько секунд по его корпусу шла дрожь — так лошадь после долгой скачки не может перейти сразу на шаг. Под полом что-то зашипело и несколько раз коротко звякнуло. Мы стояли.

— Добро пожаловать в Тарсус, дамы и господа! — объявил стюард.

Мы выбрались из теплого чрева гранд-трактуса, ставшего уже знакомым и уютным, из его стального живота, освещенного домашним желтоватым светом, игравшим на столовых приборах, с хрустящими кожаными диванчиками и бесшумным стюардом, и оказались посреди зимней ночи — точно нырнули в непроглядный черный омут. Под ногами вместо снега серела жидкая слякоть, ветер свистел в ушах разъяренной осой, норовя ужалить ледяным жалом в незащищенную шею.

— В следующий раз я дождусь командировки куда-нибудь в Египет, — буркнул Кир и, спрятав подбородок в шарф, двинулся по направлению к двухэтажному зданию, темневшему неподалеку от станции. Мы с Марком зашагали следом.

Чутье или зоркий глаз не подвели Кира — это действительно оказалась «Свистулька и коза». Гостиница уже засыпала — светилась едва ли треть окон. Выглядела она отнюдь не респектабельно даже в кромешной тьме, но вопросами респектабельности я предпочитала в такой момент не задаваться. Довольно будет того, что здесь окажутся три отдельных номера с пристойными кроватями, ванной и, если повезет, с собственной кухней. Если так — я готова была здесь переночевать даже если до самого утра под окнами будут разъезжать все трактусы Ромейской Империи!

— Два номера, мадам, — лаконично сказал портье, вежливо дослушав наши пожелания. Это был пожилой мужчина в мятом несвежем фраке, очень усталый, судя по выражению лица. На нас он посмотрел без всякого интереса. Должно быть, даже зимой в Тарсус приносило немало народу — совершенно лишнего народу — что также читалось в его глазах. — Одноместный и двухместный. Больше ничего не могу предложить.

Марк нахмурился — он уже успел просчитать ситуацию.

— Подходит, — сказала я, через силу улыбнувшись замерзшими губами. — Вы ведь можете поспать в одном номере, мальчики?