Необыкновенный рейс «Юга» - страница 8

Каждый молча, правда, стал чувствовать свою зависимость от чего-то хоть и далекого, но огромного и могучего, что бессознательно и неразумно, самым нелепейшим образом может раздавить вдруг каждого и не нести за это никакой ответственности. Имя этому неясному и пугающему было не «война» даже, а просто какая-то несуразность жизни. Утром следующего дня мы увидели, что солнце взошло не по корме у нас, а с левого борта. Мы шли на юг.

В девятом часу, после завтрака третьей вахты, по приказанию старшего помощника вся команда была вызвана на палубу к четвертому номеру трюма. Вышедший вскоре старший помощник очень коротко объяснил команде создавшееся для судна положение и успокоил тем, что благодаря принятым мерам все должно закончиться для нас благополучно. В заключение он, однако, напомнил всем о том, что с сегодняшнего дня два раза в сутки будут устраиваться водяная и пожарная тревоги и необходимо всем тщательно проверять расписание своих мест во время возможных аварий.

Обойдя затем кубрики палубной и машинной команд, он приказал вывесить у каждой койки доселе беспорядочно валявшиеся спасательные нагрудники из подшкиперской и развесить в коридорах и возле машинного отделения.

Тотчас же после ухода старшего помощника, часть матросов под руководством одного из младших помощников занялась осмотром шлюпок, наполнением свежей водой бочонков на шлюпках, а другая вместе с подшкипером — погрузкой на шлюпки сухарей и консервов. И на словах, и на деле мы серьезно готовились к вполне возможной аварии. Но глядя на совершенно пустынный океан, над которым, кроме нас, из прочих предметов природы высоко в небе висело всего лишь яркое солнце, мы никак не верили в возможность этой аварии здесь, в этой безграничной водной пустыне.

Ровно в десять часов дня мы опять изменили курс и опять пошли на запад. Шли теперь курсом, по которому в обычное время не ходило, пожалуй, ни одно судно. Раньше, когда ходили обычными курсами, на которых нас изредка догоняли и часто встречали разные пароходы, днями не обращали внимания на горизонт, не думали о том, что находимся в море и почти безразлично относились к видимым иногда дымкам на горизонте. Но сейчас, в этом месте океана, где в десять лет разве по нужде кто скитался, мы неожиданно для себя каждый раз, выходя из кубрика или вахты на палубу, начинали рыскать глазами по всему пустынному горизонту с преднамеренной мыслью увидеть где-нибудь или дымок какой, или судно. Мы хорошо знали, что в этом месте океана невозможно увидеть какое-нибудь судно, мы не верили даже в то, что здесь встретимся с «Эмденом», и все же и днем и ночью подолгу вперяли взоры в немые и пустынные дали. Раньше, когда каждый день на кормовом флагштоке развевался наш национальный флаг, мы на него совершенно не обращали внимания. Теперь же, когда флаг по совету капитана с «Томска» был убран, мы невольно и даже с грустью посматривали на голый флагшток, и становилось почему-то обидно не за национальный флаг, а за флаг нашего «Юга», за то, что где-то кто-то почти неосязаемый принудил нас унизиться и вместе с полотнищем флага как бы прятать лицо свое.

В первом часу дня нашего нового плавания мы проделали сперва пожарную, а в пятом водяную тревогу. Благодаря тому, вероятно, что команда была предупреждена накануне, пожарная тревога прошла четко, без запинки и своевременно.

Водяная тревога прошла с дефектами. Люди явились к своим шлюпкам со всем необходимым своевременно, но когда начали разворачивать и вываливать за борт шлюпки, оказалось, что в некоторых гнездах с трудом ворочаются шлюп-балки, а у некоторых шлюпок при пробном спуске на воду с трудом распускаются тали. На следующий день палубная команда под присмотром старшего помощника почти целый день возилась у шлюпок и исправляла выявленные во время первой тревоги дефекты.

Несмотря на все разнообразие первого дня, не похожего для нас на все прочие, он показался необыкновенно длинным. Такой же, непохожей на прочие и длинной показалась нам и наступившая вслед за этим днем ночь. Эту ночь, как и все следующие, мы первый раз, вопреки навигационным законам, шли не только без отличительных мачтовых и бортовых огней, а даже при выключенных огнях на палубе и закрытых огнях в кубриках и судовых помещениях.