Неоконченный маршрут. Воспоминания о Колыме 30-40-х годов - страница 26
Понятно, что во всем этом была значительная вина и работников управления. Они не сообщили мне, какие предметы, предназначенные для партии, высланы ими в адрес рудника, оставив за рудничными деятелями свободу действий. Трудней всего получить от рудничного начальства было лошадей. Если они запросто присваивали и очень неохотно отдавали мне то, что было прислано специально для полевых работ, то легко представить себе, как они могли поступить, когда вопрос касался принадлежащих руднику лошадей. Естественно было, что вместо шести лошадей, которые были необходимы для работы, я получил только две. Конечно, на них можно было только подвозить продовольствие с рудника, пользуясь тем, что мы работали невдалеке от него. Перевозить же партию с одной стоянки на другую с их помощью было нельзя, так как для этого не хватало бы каждый раз дня. Поэтому пришлось воспользоваться другими видами транспорта. Протекавшая вдоль западной границы района река Нелькоба, впадавшая затем в реку Теньку и сливающаяся с нею, позволяла применить для перемещения стоянки партии сплав на плотах. К этому решению пришлось прибегнуть, пренебрегая тем, что река Тенька немноговодна, изобилует галечными перекатами и мелями и даже имеет пороги. Но пороги находятся, хотя и всего в 1,5–2 км, но все же ниже устья Бургагы — пункта, где нам следовало прекратить сплав; преодолевать мели и перекаты должна была помочь нам специальная конструкция плота. Поэтому мы и решили двигаться сплавом, делая остановки на устьях правых притоков Теньки. Всего нам нужно было двигаться сплавом около 25–30 км до устья самого крупного притока Теньки на нижнем участке ее течения реки Бургагы.
Сплав по Теньке, хотя и оказывал нам большую помощь, но все же не мог полностью заменить лошадей, потому что работа на берегах Теньки составляла только часть всего задания, нужно было до этого выполнить работу в бассейне р. Бутугычага и Нелькобы, а после — в бассейне Детрина. Все это не охватывалось сплавом. Кроме того, работа таким способом вынуждала делать мало стоянок, не позволяла забрасывать стоянки в сторону от реки и заставляла удлинять маршруты. Она ставила нас в очень трудное положение, вынуждая делать длинные многодневные изнурительные маршруты с коротанием бессонных ночей у костров под открытым небом «на комарах» и с тасканием тяжестей на себе. В результате мы сами заменяли лошадей, но, конечно, в меру сил.
От этого выигрывали, пожалуй, комары, которые рады были пить нашу кровь. У костров это им делать было гораздо легче, чем в палатке.
Сейчас, оглядываясь назад через прожитые 30 лет, я сам себе удивляюсь — как мог я согласиться на такое издевательство над собой, как мог его допустить? Начальник рудника Н. И. Карпенко вместе со своими прихлебателями — заведующим МХЧ, зав. кон-базой и бухгалтерией действовал по-бандитски, воспользовавшись моей неопытностью новичка в окружении уголовников. Получилось, что я как-то сам добровольно согласился на такое ненормальное положение, принявшись работать без лошадей, даже не жалуясь на разбой Карпенко и его сотрудников.
Осенью, когда наступило время переходить с Теньки на Детрин, мне даже удивиться пришлось, потому что как-то слишком легко, без сопротивления мне дали еще пять лошадей вместе с двумя возчиками — заключенными воришками, должно быть, карманщиками. Но это была ловушка, а я не разглядел коварного замысла начальства и легко поймался в нее, став жертвой своей доверчивости, веры в порядочность людей. Мне дорого обошлись и эти лошади, и воришки, за которых пришлось платить из своей зарплаты.
Лошадей мне дали больных, со сбитыми спинами. Они до передачи мне находились на специальном пастбище и не работали из-за этого. Все это не было оговорено в передаточном акте. Прораб А. И. Чащин, принимавший лошадей, поверил на слово ветеринарному врачу, заведовавшему конбазой, что тот знает о состоянии лошадей и учтет это при приемке их обратно. Однако сдавать лошадей пришлось нам не на руднике, а на обогатительной фабрике, близ которой мы закончили свою работу. Комиссия определила продолжительность простоя лошадей, необходимого для их лечения, а я заплатил за ту работу, которой лошади не сделали за дни простоя. Можно было судом отстаивать свои права, но я не стал затевать это дело.