Неоконченный маршрут. Воспоминания о Колыме 30-40-х годов - страница 25

4 июня прямо с рудника, без лошадей, нагрузивши рюкзаки консервами и другим продовольствием, мы вышли в первый маршрут, который занял около недели. Нас было 5 человек: я, Парфенюк, Орловский, Евпанешников и Галин. Все остальные во главе с прорабом А. И. Чащиным оставались пока в поселке, так как опробование речных отложений долин еще нельзя было начинать, — борта русел еще не оттаяли. С нами была палатка, но печку мы с собой не взяли, о чем очень скоро пришлось пожалеть, потому что на другой же день испортилась погода, пошли дожди, похолодало.

В первую ночь погода была отличная, и надобности в палатке не было. Когда устраивались на ночлег, Евпанешников сказал, что он будет сейчас спать, как директор на «материке». Он же рассказывал тогда какие-то эпизоды из того периода своей жизни, когда служил моряком и плавал, кажется, на рыболовном сейнере близ Магадана. Тогда же мне врезалась в память и нелепая поговорка, которую он непрерывно повторял: «Наш брат кобылка…». Что это значит — не знаю. На другой день, когда уже нужно было останавливаться на ночлег, неожиданно стал накрапывать дождь. Пришлось быстро растянуть палатку между деревьями прямо на ягеле, который только что был сухим и хрустел под ногами, а теперь очень быстро отсырел. В палатке было холодно и неуютно.

Утром мы пробудились под шепот дождя по скатам палатки. Тогда я слышал этот шуршащий шорох впервые, а как много раз потом приходилось мне его слушать и как много чувств испытывать в связи с ним. Вызывал он главным образом досаду. Бывало, кончается лето, близится конец полевых работ, вернее, приближается срок их окончания, а задание еще не выполнено, а дожди заставляют опасаться того, что оно может остаться незавершенным, если не принять крайних мер, то есть не начать вести маршруты под дождем. А работа под дождем — дело невеселое, уже даже не говоря о том, что мокнуть на ветру холодно, сыро и неприятно; плохо вести наблюдения, трудно делать записи, оберегая бумагу от струй воды, особенно плохо и трудно писать, когда бумага рыхлая, вроде газетной, промокающая и распухающая. Трудно также делать отметки на карте, тоже оберегая ее от воды.

В этом первом маршруте всего лишь на четвертый день работы мы встретили медведя, который шел по нашему хребту, но встречным маршрутом. Он увидел, что нас много, а он один, и что лучше нам не мешать идти туда, куда мы хотим. Придя к такому решению, он очистил нам дорогу, скромно удалившись даже с некоторой поспешностью. В первое время после этой встречи я долго ждал второй, надеясь, что в следующий раз успех будет большим. Но дождаться второй встречи я очень долго не мог.

Трудно тогда было заниматься геологической съемкой, не имея карт и ведя одновременно с геологической и глазомерную топосъемку. И все же эти карты на глазомерной основе позволили работать промышленности этой большой области вплоть до Отечественной войны, то есть больше 10 лет.

Первое лето в тайге оставило наиболее яркие впечатления и воспоминания, несмотря на то что никаких особенно значительных событий тогда как будто не происходило. Многое запомнилось просто потому, что все приходилось делать впервые в жизни. Все: и образ жизни, и работа, связанная с постоянной непрерывной ходьбой по сопкам, лазаньем на скалы и крутые обрывы, ночевки у костров, переправы через бурные реки или через вздувшиеся после дождя ручьи, муки от холода, комариный писк, непрерывно стоящий над головой и вызывающий зуд на уже пострадавших от их укусов участках кожи, — все было ново и потому оставляло яркие впечатления.

Впрочем, были тогда и события, заслуживающие упоминания. Таким являлся, например, большой паводок, вызванный проливным дождем, продолжавшимся почти непрерывно четверо суток. Но главное, были трудности, вызванные другими обстоятельствами, но попробую рассказать обо всем по порядку.

Я упоминал уже о том, что полевая партия, которую мне пришлось тогда возглавлять, комплектовалась на руднике «Бутугычаг», заброшенном в далекой тайге, отрезанном бездорожьем. Поэтому все, что нужно было партии и чего на месте не было, заблаговременно было завезено на рудник. Здесь все это имущество прочно прилипало к цепким рукам рудничных хозяйственников и с очень большим трудом от этих рук отрывалось. С большим трудом, например, удалось получить только две из привезенных для нас палаток, да и те оказались без тентов, из-за чего все лето нам пришлось мокнуть и в палатках на стоянках.